— Да, Доминик, я готов.
— Ладно, — выдавил Гудо. — Ступай к Патрику и скажи, что я… — Палач долго подбирал слово и наконец вымолвил:
— Прошу выдать в серебре плату сегодня вечером. И пусть попросит бюргермейстера добавить на три бочонка пива. Пусть скажет, что я просил.
Мартин лениво поклонился и стал неспешно спускаться с холма.
— Я доволен Мартином. Хотя он не наш, не брат Христа. И никогда им не станет. — Старик уселся рядом с Гудо и погладил свою длинную бороду. — Не открывает он душу. Не кается. Но мы никого и не заставляем. Это придет с Божьей благодатью. Зато он очень расторопный и хозяйственный. Куда ни пошлешь его, даже с малыми деньгами, всегда он выполнит все в точности и привезет больше, чем ожидаешь. И как ему это удается? Очень полезный для нас человек.
Гудо молчал. Его взгляд был обращен к лесу, стоявшему стеной. Буйная зелень радовала глаз.
Доминик прокашлялся и невозмутимо продолжил:
— А ведь я его подобрал неподалеку от этих мест. Он уже совсем был плох. Горячка иссушила его силы, и он был готов отдать Богу душу. Тогда он едва вымолвил свое имя — Мартин. Ему повезло, что я разбираюсь в травах и целебных настойках.
Гудо повернул голову к супериору и с некоторым вниманием посмотрел на него.
Старик улыбнулся.
— В благодарность за это он отправился за мной в мои странствия и стал верным слугой. И даже больше. Он заботится обо мне. К тому же у него неплохо выходит зайчатина в кислом соусе. Но о себе он говорить не желает. Видно, он хлебнул немало и, скорее всего, в семейной жизни. Как он упорно сторонится женщин! А ведь наши сестры в раскаянии часто бывают добры и участливы. Но он избегает этого общения. Да и печальный он частенько. Я думаю, он скоро покинет нас. Наверное, ему нужна какая-нибудь добросердечная вдовушка. Она-то его и развеселит. Да и он ей пригодится. Все же расторопный малый.
Гудо продолжал молчать и еще ниже надвинул свой капюшон.
Но это совсем не смутило старика. Немного помолчав, он улыбнулся и снова заговорил:
— Да, хорошие у вас края. Здесь спокойно и не хочется думать о трудностях. Вот только я все удивляюсь. В чью же голову пришла мысль сделать все это? — Доминик широко развел руками. — Это смог бы только достаточно знающий человек. Все говорят о бюргермейстере. А он не показался мне таким способным механиком, чтобы придумать столь сложную машину. И эти отводные работы… Вода — сложная стихия. С ней нужно быть умелым. Да и в вашем архиве я не нашел чего-либо такого, что могло бы помочь в таком непростом деле. Что за светлая голова придумала все это?