Грязь здесь более походила на рыбный клей, и каждый шаг давался с ощутимым усилием. Но более всего палачу не понравился запах.
По мере его продвижения вперед дома становились мельче и ниже. Словно соблюдая эту закономерность, улица закончилась маленькой пристройкой в одну дверь и узкое окно. Крыша этой пристройки была едва ли не на уровне глаз палача.
Сделав еще с десяток шагов, Гудо оказался на большой, кое-как выложенной тесаным камнем площадке, посреди которой красовалась выгребная яма с тягучей бурой жидкостью. Вода в ней из-за своей тяжести даже не колыхалась, хотя утро выдалось довольно ветреным. Она могла показаться чем-то твердым, если бы не зловонные газы, время от времени вырывавшиеся на поверхность, такие же тяжелые, как и среда, породившая их. Не поддающиеся порывам ветра, они густым зловонием упорно отстаивали территорию между двумя улицами и крепостной стеной.
Но не они были главным источником невыносимой вони. Тяжелейший запах исходил от горы полуразложившихся трупов кошек, собак, ослов и даже нескольких лошадей. С большинства мертвых животных сняли шкуру, но были видны и такие, чья явная заразная болезнь остановила руки рачительных бюргеров. Или нищих и золотарей.
Гудо скривился. Даже он, давно уже ничему не удивляющийся, едва смог сдержать подкатившую к горлу тошноту. Слезы, выступившие в уголках глаз, скатились в короткую бороду палача. Но и они не смогли уменьшить рези в глазах, от которой мужчина часто заморгал.
Круто повернувшись, палач направился к маленькой пристройке. Он не ошибся, когда, в первый раз проходя ее двери, заметил едва различимый герб золотарей, хотя краска, которой он был нарисован, по большей части уже давно облупилась с заплесневелых досок.
Ни мгновения не раздумывая, Гудо толкнул дверь и шагнул внутрь. Для этого ему не нужно было просить разрешения. По своему ремеслу цех сборщиков падали и чистильщиков отхожих мест находился на той же низкой ступени, что и цех палачей. Впрочем, как и копальщики могил, фигляры и гулящие девки, тоже объединенные в цеха.
Ожидания Гудо оправдались: в этом доме уже давно не спали. Какой золотарь не поспешит в просвете начинающего дня пробежаться по улицам города? Ведь все, что лежало вне границ домов и заборов, принадлежало им. От сдохшей кошки с облезлым хвостом до зарывшейся в грязь счастливой подковы. При этом нужно было быстро и внимательно осмотреться, ведь вслед за ними спешили поживиться нищие и даже сами уважаемые горожане.
Стремительно открывшаяся дверь впустила поток воздуха, от которого качнулись язычки двух лучин и огарка сальной свечи. В колеблющемся пламени Гудо увидел трех мужчин, сидящих за маленьким столом. Словно парализованные внезапным вторжением, хозяева лачуги на миг оцепенели, а их руки застыли над низким горшочком. Только один из них успел вытащить из него комочек каши, второй только запустил пальцы, а третий ожидал этого счастливого действия. Кисти всех троих были покрыты огнем святого Сильвиана.