Идея штурмовать особняк родилась в психушке. И это очень символично. Весёлый задор здесь заменяет разум. В доме наверняка датчики движения. Почесаться не успеешь, прибегут мордовороты, почешут. Вероятность влезть в окно и оказаться в спальне принцессы равна нулю. Господи, что ж всё так нелепо-то…
Я пошёл в магазин поношеной одежды. Взял чёрную куртку, шапку, джинсы. На барахолке купил нож, отвёртку и фонарик. Как стемнело, отправился на дело. Дом с лабиринтом подсвечен снизу, синим и белым. Маски на фасаде напоминают лица пионеров, сочиняющих страшные истории. Здание похоже на сизый куб неясного погребального назначения. Одно хорошо, штукатурка отформована в виде больших кирпичей. Со слов Василь Василича, цепляясь ногтями за эти борозды можно легко взбежать наверх. Скалолазко, моё.
Обошёл квартал, приметил видеокамеры. Северная сторона меньше других защищена от нинзя-пианистов. Не сказать, чтоб всё сразу удалось. Во-первых, холодно. Во-вторых, снег белый, стена белая, я чёрный. Неудачно контрастный костюм. Такая графичность мне сейчас совсем не кстати.
Я обнял угол, медленно, медленно пополз вверх. С высоты полутора метров сорвался. Сказал очень много ярких слов в адрес латвийских красавиц, их мужей, питерских докторов и архитекторов начала прошлого века. Походил, помял пальцы, полез снова. До карниза на втором этаже метров семь. Строители не экономили на высоте стен. Если сорвусь оттуда, следующий год проживу в гипсе. Вернусь в Россию в позе высохшей морской звезды. Ну и ладно, надоело тут корячится. Дома всё само собой наладится.
Пальцы онемели. Я лез уже не за невестой, а из упрямства. Я не помнил про любовь, про ехидных её родственников. Просто всё, что мне осталось — упираться и ползти. Прыжок вниз был равносилен падению в бездонное Никуда.
И я лез. Из вредности. Потому что я настоящий, а этот чёртов город полон призраков и дураков. Вот найду, оттащу её к Пивоварову и брошу. А сам уеду в Бразилию. Там загорелые девки носят мини в январе, это ж какое лекарство для израненной души. И тепло. Можно на пляже ночевать.
Чёртов стеклопакет открываться не хотел. Я балансировал на подоконнике, возился, вспотел, разозлился. Стукнул фонариком в стекло, получилось громко. Если разобью, охрана услышит. Опять вставил нож, чуть выше отвёртку. Как учил Василь Василич. Нажал сильнее. Сломаю, и ладно. Рама хрустнула, окно раскрылось.
Внутри тепло, пахнет старой пылью. Не видно ни рожна. Красные глаза из углов не светят, значит датчиков движения здесь нет. Я закрыл окно, с фонарём обошёл комнату, вышел в коридор. Сейчас придёт человеко-бык и намажет меня на хлеб. Стены отремонтированы недавно. Видимо, господин Яблоков хочет восстановить фамильное предприятие.