Лезть в окно Василь Василич отказался. Рассудил, только время зря потратим в коридорах. Надо идти в дверь. Встреча с охраной неизбежна. Мы пристроились в хвост грузной даме, хотели проскочить в кильватере, но она прошла мимо. Пришлось увлечённо изучать югендстиль. Ходили вдоль дома задрав головы, показывали руками на фасады. В проклятую дверь никто не входил. Дошли до конца улицы. Потом вернулись. К подъезду подкатило такси. Вышел длинный господин с портфелем, направился ко входу. Василь Василич подлетел к нему быстро и бесшумно, как поезд на магнитной подушке. Длинный гражданин не успел закрыть дверь. Василь Василич встал в проёме, улыбнулся, поздоровался, придвинулся так близко, что портфелю пришлось отступить. Василь Василич заговорил с ним о погоде, как со старым знакомым. Со стороны казалось, вошли два приятеля, весёлый и растерянный. Я пристроился третьим, стал поддакивать, заявил, что того и гляди распустится вишня, такая теплынь, удивительно. Долговязый сконфузился, он нас не помнил совершенно. Попрощался, мято улыбнулся и заспешил к лифту. А мы повернули направо, в кабинет Яблокова.
Выполз охранник, похожий на мастифа. Новое лицо. Ещё никем не битое. Поинтересовался, куда мы.
— Видите ли, любезнейший, — сказал Василь Василич и подошёл вплотную. Он едва доходил стражу до плеча и выглядел подслеповатым профессором филологии. Дальше я не понял. Василь Василич будто споткнулся и припал к здоровяку. Тот ахнул и осел. И лежал потом безмятежный. Ему стало безразлично, кто и куда. Ещё одна бедная жертва моей страсти. Мне было неловко перед этим мирным бугаём. Переступая через его тушу, я шепнул «Простите». Но вряд ли он меня услышал.
Василь Василич обернулся.
— Послушай, сейчас мы войдём, поговорим, заберём своё и смоемся. Никакого больше рукоприкладства. Я объясню, что урна не волшебная. А ты выскажешь свои медицинские переживания. Я заберу урну, ты возьмёшь номер её телефона. И всё. Держи себя в руках.
Мы вошли в просторный кабинет господина Яблокова. Видимо, он сам недавно вернулся. Морда Минотавра валялась тут же, в углу. Он не ждал погони. С пустого стола зло таращился тот самый дед-мороз. Правда, неприятная у него рожа. Даром что древний грек. Яблоков любовался страшилищем, развалясь в кресле. Недовольно взглянул на нас, вошедших без стука. Василь Василич его не заинтересовал, а на меня он поднял бровь.
— Снова ты?
Ответить остроумно я не успел. В комнату вбежал, мне показалось, целый эскадрон нукеров в чёрном. Кто-то принялся крутить мне руки, кто-то взялся за Василь Василича. Я кричал, что всем сейчас хана, такой я смертельный в гневе. Махал лапами, но вряд ли кого травмировал. И тут меня ткнули в печень. Пол повернулся, встал вертикально, окно переместилось на потолок. И свет погас.