— Тогда почему же у тебя такой вид, словно весь мир обрушился тебе на голову? — поинтересовалась Вероника, пристально глядя на нее, и тут же добавила: — И не пытайся убеждать меня, что все в порядке! Ты похудела, почти не улыбаешься, и... Одним словом, у тебя все симптомы безответной любви. — Она помолчала, снова прикусив губу, а затем тихо произнесла: — Ах, Уинетт, так это вовсе не Оскар. Это Даниел, да?
Гвендолин отодвинула от себя тарелку со спагетти, к которым почти не притронулась, и с тяжелым вздохом ответила:
— Классический сюжет, верно? Скучная, бесцветная подчиненная влюбляется в красавца начальника...
— Никто на свете не назовет тебя скучной и бесцветной, — возразила Вероника и тут же задумчиво добавила: — А ты уверена, что он к тебе безразличен? Я заметила в тот день, когда и вы оба ужинали у меня, что ему нравится общаться с тобой.
— О нет, тогда он не видел никого, Кроме этой Иды Перл, — с горечью произнесла Гвендолин. — Извини, Вероника, но, если ты не возражаешь, мне бы не хотелось говорить на эту тему. Все это касается только меня, и просто надо попытаться пережить случившееся... Только не дай Бог, чтобы кто-нибудь еще пришел к такому же выводу, как ты! Я и не подозревала, что мое поведение столь очевидно.
— Да нет же! — заверила ее Вероника. — Просто мне очень хорошо известно подобное состояние, вот и все.
— Мне спокойнее, когда все вокруг думают, будто мое сердце разбито из-за Оскара, и не догадываются о правде. Даниел скоро уедет отсюда. Сегодня прибыл новый управляющий студии. Как только он примет дела, Даниел будет лишь время от времени инспектировать нас.
— Он уезжает? — удивленно переспросила Вероника. — Странно! А он ничего не сказал мужу о том, что хочет прервать срок аренды дома. По-моему, Майкл даже говорил что-то совершенно противоположное о намерениях Хартли.
Гвендолин пожала плечами.
— Откуда мне знать? Возможно, он хочет, чтобы в доме поселился Людвиг Кушинг — это наш новый управляющий. А еще будущий зять и компаньон Хартли. — Она помолчала какое-то время, затем, не поднимая головы, попросила: — Только никому ничего не говори... о нем, хорошо? Даже Майклу. Обещаешь?
Слезы подступили к ее глазам, когда Вероника положила ладонь на ее руку и твердо сказала:
— Можешь мне верить, Уинетт. Я отлично помню, что чувствовала, когда влюбилась в Майкла и считала, что он на меня даже внимания не обращает. Мне кажется, я бы просто умерла, если бы кто-нибудь ненароком обмолвился о моих чувствах к нему. Обещаю, я ничего никому не скажу, и Майклу в том числе. Но знаешь, может быть, все не так плохо, как тебе кажется, — задумчиво добавила она. — Когда вы были у нас, я успела заметить, насколько он внимателен к тебе. К тому же он не отправился провожать Иду Перл, хотя она чуть ли не напрашивалась на это, а остался у нас, даже помогал убирать посуду.