— Здорово пахнет.
Она с улыбкой обернулась:
— А ты здорово выглядишь.
— Я и чувствую себя здорово.
Ленгтон начал открывать бутылку вина. Анна уже почти забыла, как он, оказывается, красив. Он столько времени ходил патлатым и небритым и вот сегодня стал совсем таким Джимми, каким был раньше. Даже еще привлекательнее, потому что с выпивкой он почти завязал.
Он поставил на стол два бокала, разлил вино, протянул ей бокал и сказал:
— За меня! За завтрашнюю комиссию!
— За тебя! — откликнулась Анна.
Они чокнулись, выпили. И вновь для разговора о Сикерте и о нападении на Ленгтона время было неподходящее.
Анна ждала, пока Ленгтон оденется. Сейчас это было важнее всего, хотя она понимала, что наверняка опоздает на работу. Он поменял костюм и три раза переодевал рубашку и галстук. Предстояла проверка физического состояния, поэтому он взял с собой чистый спортивный костюм и футболку. Анна предложила подвезти его, но Ленгтон уже вызвал машину и настоятельно попросил ее ехать на работу, потому что ему надо побыть одному, сосредоточиться.
Ленгтон подождал, пока за ней закроется дверь, и принял двойную дозу болеутоляющих. С недавних пор он увеличил свою обычную дозу — острая боль по-прежнему терзала его по утрам.
Все утро Анна ждала звонка, она понятия не имела, сколько времени требуется на прохождение комиссии. Несколько раз она звонила Ленгтону на мобильник, но тот был отключен. В течение дня тоже никаких известий. Анна хотела было осторожно расспросить Льюиса, не слышал ли он чего, но решила, что лучше этого не делать. В конце концов она разговорилась с Гарри Блантом о его друге, о котором тот недавно рассказывал. Беззаботным тоном Анна поинтересовалась, какие проверки надо было бы пройти Ленгтону, если бы он подал заявление на медицинскую комиссию.
Гарри только пожал плечами, он не слишком-то разбирался в этих премудростях.
— Штука в том, что они к старикам всегда сильнее придираются. Если у тебя когда-то было серьезное ранение или еще какая-нибудь неприятность в этом роде, это может сильно повлиять на голову. А так, ну, бегают, прыгают, тяжести всякие поднимают, но, вообще-то, толком я не знаю. А он что, поправился?
— Да я из чистого любопытства спрашиваю, — ответила Анна.
— Хочешь, узнаю, — предложил Гарри.
— Нет-нет. Это я так, на всякий случай.
Ей не хотелось врать, и потом, она же обещала Джимми ни с кем его здоровье не обсуждать.
— Как у вас вообще дела-то?
— Ему все легче, мне все тяжелее, — отшутилась она.
— Я от жены то же самое слышу каждый божий день. У меня ребенок серьезно болен астмой, так если у него приступ — ей иногда одной приходится справляться. Сколько раз нас уже в реанимацию отвозили, даже не припомню…