***
Хочу тебя.
Хочу тебя краденой у толстого нудного мужа, захмелевшую от свободы и отпустившую тормоза. Как он мог отпустить тебя к морю? Он настолько самоуверен? Приставил следить охранку? Или настолько тебя проглядел, что считает: в прошлом то время, когда за тобой увивались толпы плэйбоев-пляжников под видом игры в волейбол?
Как давно он не ждёт с замиранием сердца, что вот сейчас скрипнут двери, глухо цокнет предатель-каблук, запахнет твоими духами, упадёт к ногам твоё платье и, таинственная и желанная, ты скользнёшь под его простыню?
Как давно он не знает жажды, утолить которую смогут только эти сладкие губы? Как давно его в жар не бросает от твоего озябшего тела? Как давно он смотрел при луне на эти роскошные бёдра, проводил рукой по твоей гладкой коже и целовал твою грудь?
Как давно ты под ним стонала? И обхватывала ногами? Не боялась, что сдуру раздавит и не думала: "Надо белить."?
Как давно он храпит лицом к стенке, сочтя что долг свой исполнил? Как давно — только на спине, и только об Англии думая? Darling, enough?
Как давно тебе не хотелось забросить ноги на плечи? Расцарапать в кровь его спину, биться в судорогах и грехах?
Как давно ты его не ласкала губами, и не перебирала пальцами не мошну его, а мошонку, чтобы он побыстрее воспрял?
Поделом ему. Мне — не жалко. Если он настолько дебилен, что считал, что тебе будет не с кем нагой стоять на балконе, изменяя ему даже с ветром, который в паху холодит.
Ты уйдёшь лишь над морем появится солнце, и смазливая кастелянша понимающе прыснет в кулак, меняя мою простыню.
Мне не жалко рогатого мужа. Даже если он — это я.
***
Рядовое кораблекрушение. К тому ж — невзаправду.
Уволен. За дело? Вряд ли. Вторая модель хозрасчёта, перестройка мышления, щёкинский метод. Словесная дребедень. Почему-то казалось, что выбор будет за мной.
— В рейс желаете?
— Да нет, надоело-с… бороздить…
Даже рассказик сочинил по этому случаю, как накаркал.
По рассказу я сейчас должен сидеть на набережной, мерить взглядом волну и вспоминать самые героические моменты флотской своей биографии, высадки на островах в океане, штормы, шквалы, тайфуны и ураганы: прощаться с морем.
Напоследок я должен буду швырять в море монету, достоинством в сто джибутийских франков. Но последний мой рейс — на Болгарию, с валютой управа надула. В кармане — лишь мелочь и рубль металлический.
Но сижу добросовестно, вперившись взглядом в нефтяные разводы у морвокзала. А мысли — о низменном. Жрать охота. Гастроном — за углом. Если потратить рубль…
Нет, рубль — святое. Не пятак же в волны бросать.