У него вырвался смешок, больше похожий на глухой стон. Потом его губы захватили в плен ее рот, вбирая в себя, отнимая способность к сопротивлению. Поцелуй был медленным, долгим и глубоким, звякнули упавшие на землю жестянки — руки Зака плавно заскользили вокруг ее тела, заключая в объятия.
В ответ Ханна обхватила его за шею, и тела их жадно прильнули друг к другу. Зак плотнее прижался к ее животу, и она, повинуясь импульсу, тоже качнулась к нему, точно желая раствориться в его теле, вызвав из глубины его горла глухой звук, который эхом отозвался в ее груди.
Руки Ханны стремительно и безотчетно бороздили его упругую, стройную спину, плечи — все, до чего могли дотянуться, — и сильные, твердые мышцы ходили под ее руками.
И вот тут откуда-то издалека, с периферии сознания, донесся стук каблучков по дорожке, а вслед за ним — довольный смех.
— Тэра!
— Я знала! — ликующе воскликнула возникшая откуда ни возьмись подруга, хлопая в ладоши. — Я так и знала!
Больше Тэра ничего не сказала. Она протянула руку, подцепила с плеча Ханны прилипший кусочек торта, сунула палец в рот и облизнула.
— Ммм, божественно. Жаль, что нельзя будет съесть это на обед.
Зак с неимоверным трудом разжал объятия, сердце у него подпрыгивало, мысли были в смятении. Как случилось, что он забыл о своем намерении держать дистанцию?
— Вы что, языки проглотили? — участливо спросила Тэра. — Впрочем, понимаю. После такого поцелуя любые мозги превратятся в кашу. Ханна, в следующий раз сразу обращайся за помощью ко мне. Возможно, у меня в арсенале найдется что-нибудь стоящее.
Подмигнув Ханне, она зашагала прочь, довольно мурлыча себе под нос.
— Что это значит? — спросил Зак Ханну. — Ты что, и у нее просила совета?
— Нет, но она мне предлагала.
— Почему ты просто не спросила меня?
Ханна перестала изучать небо и посмотрела на него.
— Я надеялась, что справлюсь самостоятельно. Мне бы следовало сообразить, что это, как всегда, закончится печально, — горько рассмеялась она. — Ты, наверное, думаешь, я с приветом. Из-за того, как вчера бегала за тобой.
Подлинная боль, прозвучавшая в этих словах, поразила Зака, резанула как по живому, и всякая дистанция, которую он рассчитывал сохранить, сделалась невозможной.
— Я тогда ничего не понял, — ответил он. — Прости.
Лицо Ханны исказила болезненная гримаса.
— Вот видишь — не понял. И еще спрашиваешь, зачем я искала подсказок?
Он не знал, что ему с ней делать. Каким-то образом ей удавалось проникать ему в душу, задеть заповедную, никому прежде не доступную область, ограждающую его сердце, но Зак не хотел ощущать ее там.