Я должна ему верить, думала Ханна спустя два дня.
Два томительно долгих дня после расставания.
Окажись Ханна на месте Зака, она улизнула бы, не попрощавшись, чтобы избежать этих последних мучительных мгновений.
А они действительно были мучительны.
Зак не торопясь, молча и сосредоточенно собирал вещи, глаза у него были серьезны и печальны. Ханна слушала его объяснения насчет того, что на ближайшую ночь намечается крупный рейд, что в подразделении не хватает людей и что они не стали бы отзывать его на два дня раньше, если бы отчаянно в нем не нуждались.
Ханна смотрела вслед удаляющейся машине, притворяясь, что сердце в ее груди не застыло, не окаменело. Притворяясь, что Зак ей совершенно безразличен.
Несколько раз после отъезда Зак пытался до нее дозвониться, и всякий раз Ханна ухитрялась отсутствовать — пожалуй, намеренно. Услышь она его голос, это могло бы пробить, разрушить стену ее благословенного оцепенения.
На третий день посыльный принес вазон живых маргариток.
«Поговори с ними, будто говоришь со мной, — гласила приложенная записка. — С любовью, Зак».
С любовью.
Как Ханна и предполагала, благословенная глухота покинула ее.
Едва добравшись до своей комнаты, она дала волю чувствам. Они высвобождались долго и мучительно. Потребовалось немало времени, чтобы избавиться от накопившейся на сердце тяжести и прийти в себя.
В дверь тихонько постучали, но Ханна решила не открывать. После острого приступа жалости к себе у нее не оставалось сил на разговоры.
Стук последовал снова, на сей раз более энергично, и в следующий момент Тэра и Алекс шумно ввалились, заполняя собой всю комнату.
— Там же было заперто, — растерянно пробормотала Ханна.
— Любовь одолевает все, — заявила Тэра, плюхаясь на кровать. — Даже запертые двери.
— И не только любовь. — Алекс потрясла в воздухе связкой ключей и тоже уселась на кровать. — О, Ханна, не прогоняй нас. — Слезы выступили у нее на глазах. — Мы тоже по нему скучаем.
И тут начались общие всхлипывания, в ход пошли носовые платки. Но, шмыгая носом, Ханна вдруг точно поняла, что делать.
Возможно, она всегда это знала.
— Я люблю вас, девочки, — мягко сказала она. — Вы мои самые близкие подруги, и вы моя семья.
— Но ты уезжаешь, — стиснула руки Тэра, а глаза ее вновь наполнились слезами. — Ведь так?