Израильский стрелок на левом Минигане заметил, как сверху и справа, из мертвой зоны на них пикирует проклятый легкий вертолет-истребитель, он заорал пилоту "разворот вправо!" хотя понимал, что бесполезно, что пилот не успеет, и он не сможет поднять ствол пулемета так высоко, чтобы срубить иранца. Молитву он прочитать не успел, иранский вертолет, уже вышедший на огневую позицию вдруг окутался вспышками разрывов, его начало разворачивать вправо, а потом его двигатели остановились — и он камнем рухнул вниз, горящий…
— Противник слева уничтожен! Он уничтожен! — заорал стрелок, никогда еще не чувствовавший себя столь живым…
— Вертолет с тыла! — закричал кормовой пулеметчик — это Кобра!
Ефрейтор не сразу понял, что у них большие проблемы — вертолет заходил на цель с востока, как раз из-за его спины, он его не видел. И лишь когда полоснула алым автоматическая пушка, как что-то вспыхнуло на его вертолете, на вертолете, который должен был вытащить израильтян домой — вот только тогда он понял, что у них проблемы и большие…
Кобра!
Он попытался прицелиться в призрачный силуэт Кобры в небе из ДШК — но Кобра держалась высоко и вне зоны поражения. Он просто не мог поймать ее в прицел.
— А-а-а кус амак!
Винтовка. Почти мелкокалиберная пушка на станке, тяжеленная. Если станок пулеметный — то она и крепиться должна так, как пулемет, а он знал, как крепится пулемет, сам учился работать с ПК. Как тут? Ага… вот так.
Миша Солодкин снял винтовку со станка, удивляясь, какая она тяжелая, он едва мог ее поднять. Рядом по бетону ударили пули, его осыпало крошкой — но он даже не обратил внимания на это, ему было все равно, он жил сейчас ради одного и сделать он должен был одно, а другое его не волновало. Кое-как уперев винтовку прикладом в бетон — приклад чем-то напоминал такой у ПК, русские любили скелетного типа приклады. С трудом поднял винтовку и направил ее на цель — призрачный силуэт иранского вертолета, обстреливающий место падения Ясура-2000, с которого он спрыгнул…
— Получи! — крикнул ефрейтор Солодкин по-русски и нажал на спуск. Винтовка тяжело, солидно бухнула.
Сначала казалось, что с вертолетом ничего не произошло — ни вспышки, ни дыма, ничего. Потом вертолет начал разворачиваться, медленно, тяжело — и он понял, что ему конец, вертолетчик понял, что его обстреливает и разворачивается, чтобы дать залп НУРСами, которые перемелют его с землей. Но вертолет не смог зафиксироваться в воздухе и прицелиться по нему, он продолжал вращаться все быстрее и быстрее, и ефрейтор понял, что вертолету конец — либо поврежден редуктор хвостового винта, либо его приводной вал. Он сбил второй вертолет за несколько минут.