Густав протяжно зевнул.
По белому снегу пробежало какое-то мелкое темное животное, возможно кошка. Потом еще четыре, сплоченной цепочкой. Они обогнули корабль, оставляя следы, и исчезли в подвале дома напротив.
Все-таки кто-то в этом городе жил, не боясь магистрали. Густаву приятно было это осознавать, потому что, каким бы он ни был одиночкой, факт того, что ты находишься в действительном мертвом, абсолютно пустынном городе, его не воодушевлял. Опустошенная планета на самом деле опустела, сильно, местами выскобленная до кости, но жизнь в малых количествах теплилась практически всюду. На оси же аорт ее фактически не осталось.
И как Ира еще не сошла с ума? За хирурга странник не беспокоился — у него есть любимая работа. А вот у жены, что было у нее? «Козотрепка», стрекоча винтами, уносилась прочь на долгие часы, и Ира оставалась в одиночестве на многие километры вокруг. Дикие кошки — отличная компания, если хочешь свихнуться в сжатые сроки.
Странник еще раз зевнул и направился к кровати. В этот момент дверь комнаты распахнулась, и в нее ворвалась та, о которой он размышлял еще секунду назад.
— Он умирает! — Ира смотрела на пустую кровать.
Он не мог разглядеть ее лица, так как свет падал из коридора, но по голосу явно чувствовалось, что девушка не в себе.
— Кто умирает? — щурясь, спросил странник. — Мы же похоронили его, тебе кошмар приснился, Ир?
Девушка медленно повернула голову к страннику.
— Кир умирает, — сказала она. — С ним что-то страшное.
— Твою мать, — выпалил Густав и уронил одеяло.
Он остался в одних трусах, но Ира не обратила на это внимания. Пока он в спешке натягивал на себя одежду, она стояла в дверях, отколупывая краску с металла. Когда Густав собрался, на двери уже красовалось пятно.
— Где он? — спросил странник, выбегая в коридор.
— У себя, наверху. Я уснула, а когда проснулась, его рядом не было. Поднялась, а там…
Ира спешила за Густавом, который, естественно, бежал быстрее. Бежал, как только мог, оставляя позади многочисленные ступени, пролеты, ступени, пролеты, и вот она — приоткрытая дверь мастерской.
Он ворвался туда, тут же вспыхнули автоматические лампы освещения, и первым, что увидел Густав, был хирург, лежащий возле диванчика. Хирург был бледен как полотно, и под его головой растекалась малоприятная лужа рвоты.
Странник проверил пульс — он бился слабо, еле прощупывался.
— Принеси воды, — приказал он Ире. — Холодной. И быстрее.
Она убежала, а он поднял Кира, прислонил его к дивану и приоткрыл ему рот. Оттуда вылилось еще немного желтой жидкости вперемешку со слюной. Язык вроде бы находился на месте, удушение хирургу не грозило.