— Ваши старания не оправдали моих надежд. Шедший по улице навстречу снегоочиститель обдал их снежной пылью.
— Осмелюсь пригласить на чашку чая, — вместо ответа предложил Михаил Казимирович, как только они поравнялись с кафе. — Не откажите, Марфа Филипповна.
Они молча вошли в теплое, уже освещенное помещение. Возле гардероба Давыдович прислонил свою палку с серебряным набалдашником к перилам и поспешил помочь даме раздеться.
— Вы хорошо говорили, — нарочито громко сказала она. — Даже о солнце начинали что‑то…
— Мы — дети солнца! Мы все радуемся его животворным лучам.
Несколько позже, устроившись за столиком в самом углу полупустого зала, Давыдович заговорил тихо, тоном упрека:
— Меня шокирует тон вашего Модеста Ивановича. Я не давал присяги ходить у него в пристяжке!..
— Странно, в прошлые годы вас это не шокировало, — холодно возразила женщина. — Помнится, коренным вы никогда не ходили. Тогда вам и в голову не приходило рассуждать о формах приличия. Должна предупредить, что Модест Иванович располагает достаточными средствами заставить вас быть скромнее.
— Это ультиматум? — робко спросил адвокат.
— Ничуть! Милый совет другу.
— Но я ему ничем не обязан… — Давыдович все еще старался говорить спокойно и свободно, как у себя дома.
— Вам только так кажется, что вы ему не обязаны, — сдержанно, даже лениво возразила она. — По меньшей мере это странно слышать от вас, Михаил Казимирович.
Выждав немного, пока Давыдович овладел собой, женщина пояснила:
— Оба мы с вами остались в наследство Модесту Ивановичу…
Давыдович пристально посмотрел на нее, соображая,к чему она клонит. Но так как она молчала, ответил обиженно:
— Человека нельзя передавать в наследство, как вещь, Марфа Филипповна. Человек обладает даром мышления и речи. Наконец, закричать способен. Я не желаю, чтобы он обращался со мной, как ему вздумается… Подавай все, что ему захочется,, а как это сделать— его не касается!
— Не наивничайте, Михаил Казимирович, — обрывая Давыдовича, иронически усмехнулась женщина. — Модесту Ивановичу вы не нужны как человек. Ему нужна ваша способность делать нужное дело. Напрасно вы думаете, что все прежнее позабыто… Ну хорошо, хорошо, не буду пугать. Одним словом, сейчас вы обязаны помочь своей любимой доченьке устроить ее семейное счастье. На сегодня это главное. И Модест Иванович не рекомендует тянуть…
Женщина еще минут пять, ласково улыбаясь, давала указания Давыдовичу, от которых холод охватывал его душу.
«Боже мой, это при теперешних то условиях жизни!..» ― подумал он, расставшись с ней на улице. Пугающие мысли не покидали его до самого дома.