Полухин говорил позднее Волконскому:
— Про тех ратных людей, и про снаряд, и про удержание лошадей сказывал я им, воровским казакам, во устрашение собою (сам, по своей инициативе. — В. Б.), а не по подлинным ведомостям.
Полухин же на допросе у Жукова упомянул:
— Вы, казаки, из Тамбова отогнали государевых лошадей многое число.
— Тех лошадей отогнали мы, — согласились Жуков и другие присутствующие в станичной избе казаки; но тут же возразили: — Только те лошади — боярские, а не государевы.
— Нет, — упорствовал Афанасий. — Те лошади — подлинно государевы, а не боярские.
Упрямство Полухина не понравилось Жукову, «и за теми за всеми словами» (из-за тех его слов) его и еще двух человек пристанцы послали в Усть-Хоперский городок, чтобы они явились там к Булавину. С ними направили их «знакомцев» и поручителей — Савелия Скоробогача и дьячка Григория оба — из Пристанского городка. Трех других помощников Полухина оставили заложниками.
В Усть-Хоперский Полухин со спутниками приехали утром 4 апреля, в воскресенье, на пасху. Булавин уже переправился через Дон, стоял на его южном берегу, «блиско того городка». В момент их приезда повстанцы двинулись вниз по реке в поход. От усть-хоперских казаков лазутчик узнал о силах, которые шли с Булавиным (5 тысяч конных, 2 тысячи — водою в судах), о выделении к нему в поход половины казаков, о колебаниях устьхоперцев (после ухода Булавина некоторые хотели переметнуться к Лукьяну Максимову; «а тот их совет состоится или нет, я не знаю»). Казаки Донецкого городка отказались отдать пушки Булавину, если он сам за ними не приедет. Но атаман почему-то не поехал; очевидно, спешил к Черкасску. Да и был уверен, что черкасские казаки его поддержат — об этом он открыто говорил Кузьме Анцыфорову, как и о письме, полученном от черкасского старшины В. Поздеева (получил ли он его на самом деле? Сказать трудно. Не очередной ли это агитационный прием? Хотя, нужно сказать, часть столичной старшИны сочувствовала Булавину; может быть, тайно и осторожно давала ему понять об этом).
Те же усть-хоперские казаки поведали Полухину:
— Булавин с казаками переправлялся через Дон у нашего Усть-Хоперского городка и, переправясь, стоял десять дней. И в то время государевы хлебные запасы, которые оставлены за малою водою, многое число он побрал с собою, а имянно: каждый из тех семи тысяч человек взяли по четверти, а иные по две и по три четверти. А иные, многое число, разрезав кули, сыпали муку наземь.
— А лесные припасы?
— Многие те припасы булавинцы перерубили и пожгли.
Как видно, повстанцы, воспользовавшись царскими запасами, обеспечили себя на дорогу хлебом. Остальное, чтобы нанести убытки царской казне, тем самым — карателям, ненавистным боярам, уничтожали. Полухин узнал, что среди казаков не было единства — если большинство городков перешло на сторону Булавина, выделило ему половину казаков в повстанческое войско, то часть станиц отказалась пойти за ним: Правоторовский и Усть-Медведицкий городки «сели в осаде» и «в согласии» к Булавину «не пошли». Более того: