— Сколько же их всего?
— По рассказанию их, воров, тысяч с 40.
— А сами вы приметили?
— Мы думаем: столько их не будет. А с 20 тысяч, конечно, будет. Да с ними ж было четыре пушки да четыре шмаговницы. С ними ж есть запорожцев с полковниками и с старшиною тысячи с полторы и больши. И прибавляетца к ним голутьба всякая. Да еще к себе ожидают запорожцев же в помощь тысячу человек.
— Скажите мне вот что: почему полковник, когда начался с ворами бой, мне вести не прислал?
— Как они, воры, на наш обоз напали и почела быть из пушечного и из мелкого ружья стрельба, и в то время в таких скорых часех о том к тебе, господин майор, в полк с ведомостью и о вспоможении полковник Андрей Кондратьев ускорить не послал, потому что оные воры послать не допустили, многолюдством своим захватили путь со всех сторон.
— Так. Теперь все ведомо. — Долгорукий помолчал, повернулся к Трофиму Яковлеву. — А ты что так тряпками обвязан?
— Голову те воры пробили да левую щеку ободрали.
— А вас?
— Нас, — хмурясь, сказал Марков, за себя и Савина, — били они плетьми и киями.
— То-то ходите вы еле-еле. Ну, ин ладно. Дома-то были?
— Нет, господин майор. Не заходя в домы свои, пришли к тебе в обоз о том бое объявить.
— Ну, идите домой. Нет, погодите-ка. У вас в Сумском полку, я помню, старшин и казаков более тысячи будет? Правильно я говорю?
— Так, господин майор. 1200 человек.
— Все-таки как же вы так оплошали? Дали ворам подойти к нам тайно, изгоном. Почти половину полка потеряли!
— Так, господин майор. Около того. Еще мы хотели сказать: когда мы были у воров в обозе, видели у них одного волуйченина.
— Ну, и что?
— Мы его и раньше видели.
— Где? Кто он такой? Как его зовут?
— Калашник он, а как зовут и какого он чину, мы не знаем. А до приходу воровского был он у нас в полковом обозе, продавал хлеб и калачи.
— Так, так. Выходит, он и подвел воров тайно к вашему стану?
— Знатно, он и подвел.
— Каков он собой?
— Ростом тот калашник высок и долголиц, борода продолговата, рыжа.
— Где он теперь? В Валуйках?
— Нет, господин майор. Когда мы уходили от воров, он остался с ними, в их обозе.
После победы у Уразовой повстанцы Драного переправились через Донец. Сам предводитель, как узнали воеводы, «поехал к себе в Ойдар, где живет», а казаков распустил по домам. Это известие подтвердилось, но не во всем.
Маяцкие казаки Алексей Башкотов, Иван Полубояринов и Василий Боландин донесли Шидловскому, что они по его приказу возили указ от Долгорукого к Семену Драному. Явились к нему, когда он «выбирался под Сумской полк. И принял он тот указ и послал в Черкаское», а их, всех троих, велел отвести в Боровское и посадить в земляную тюрьму. Неделю спустя приехал к ним от Драного войсковой есаул его походного войска Федор Задорный и отдал им отписку для Долгорукого. Сказал при этом: