) сказать мне словесно, чтоб хотя один полк прислать, то казаки, конечно, ево, Булавина, руками выдадут.
Уверенность черкасских старшин-изменников и воевод, которых они информировали, имела некоторые основания, хотя и отличалась преувеличениями. Они явно торопили события, до того не терпелось им расправиться с Булавиным и повстанцами. А они, со своей стороны, готовились к решительным боям, сознавая, может быть, что упустили время, не сделали все, что нужно. Но и то, что восставшие успели совершить, в тех условиях нельзя не признать выдающимся. Силы и возможности повстанцев, с одной стороны, и их врагов — с другой, были несравнимы, и нужно удивляться смелости и решимости булавинцев, бросивших вызов мощной абсолютистской монархии Петра, нарождающейся Российской империи, всему российскому шляхетству.
Первая половина июля — время решительных сражений повстанцев с карателями, время героическое и трагическое. Начал Драный со своим многочисленным и разношерстным воинством. В конце июня он подошел к Тору. Осадили городок, били по нему из пушек. Обе стороны несли потери — осаждающие потеряли до полутора сотен человек. Ушаков, подошедший сюда с полком для соединения с Шидловским, писал царю:
— Всемилостивейший государь! Доношу Вашему величеству: писал я с Ызюму, что пойду в Тоганрог июня 30 числа. И доведовся по взятью от воровских языков, что вор Буловин отправил на тех шляхах, которыми мне итти в Тоганрог, единомышленника своего вора Сеньку Драного, и того ради принужден я ожидать близ Ызюма при полках козацьких брегодира Шидловского Кропотова с полками, а паче по письмам господина маеора Долгорукова. Июня ж 31-го числа он, вор Драной, с воровским своим собранием пришел Изюмского полку под местечко Тор и под Мояк. И под тем городком Тором читали прелесные свои письма, просили его, Шидловского, и казну, чтоб отдали без бою. И того городка люди сели в осаде. А они, воры, их доставали с пушками, и под тем городком их многих побили.
Вместе с Драным под Тор пришел и Беспалый. С ними было пять тысяч донских и полторы тысячи запорожских казаков. Под Тором они стали обозом, а к Маяцкому Драный «распустил загоны» — отряды. В прелестных письмах повстанцы, по сообщению Шидловского Меншикову, говорили:
— Стали мы за правду и идем к Москве, уведомляючись, — где государь; и для ускромления бояр. И многие свои воровские бредни о Вашей светлости бредили. И чтоб меня им и казну отдали без бою.
Под Тором соединились полки Ушакова и Шидловского. Увидев это, Драный отвел свое войско к Донцу, версты за четыре от прежнего лагеря. Расположил свои силы близ реки и леса, у урочища Кривая Лука, «в самом крепком месте... устроя обоз, стал со всем своим воровским собранием».