— Ты ошибаешься! Я знаю, что ты негодяй, каналья и что если не замолчишь, то тебе все ребра переломаю, а что дальше будет, посмотрим…
— Но господин…
— Молчи, говорю тебе, презренный, как ты осмелился заговорить с этой бедняжкой?
— Хороша бедняжка! Она, видно, вас, старика, обманывает, ведь она была…
Сабреташ не позволил Мино окончить начатое сообщение, он так его ударил кулаком по зубам, что тот покатился на мостовую.
— На этот раз мне больше ничего не нужно, но помни, что если еще когда осмелишься подойти к Вишенке, то я тебя так отделаю, что ты с места не встанешь, не забудь! — закричал ему, удаляясь, Сабреташ. В то самое время прохожие начинали собираться и расспрашивать о причине плачевного положения Мино. Но Сабреташ, привыкший ходить скорым шагом, скрылся из виду и в одно время с Вишенкой и Петардом вернулся домой.
— Вот мы и у себя! Спасибо, товарищ, нам больше твоя помощь не нужна, до свидания, мой друг.
— Ах! А кто же этот наглец, который хотел увести твою племянницу? Какие новости? Какая пьяная рожа у него!
— О, это кутила, он уже несколько раз преследовал Вишенку.
— Я предполагаю, что он влюблен в барышню.
— Да, да, угадал.
— Кто же в таких случаях так наступательно действует? Явился точно неприятель, разрушающий все на пути. Прекрасное ухаживание.
— О, я тебе ручаюсь, что это не повторится, я его так проучил, что он будет меня помнить.
— Тем лучше, мой друг. А то барышня-то испугалась, Боже мой! Дрожит вся как лист. Я ей говорю: «Не бойтесь, барышня, дядя молодец, положиться на него можно, хоть он и не бывал на львиной охоте, как я, но сладит с двумя такими наглецами, не только с одним». Но слова мои не действовали, да, верно, еще и теперь дрожит?
— Нет, нет, успокоилась, — отвечает Вишенка дрожащим голосом.
— И так я вам больше не нужен? — продолжает Петард.
— Нет, приятель, благодарю; Можешь вернуться домой, и нам пора на отдых, особенно Вишенке.
— Прощайте же, барышня, спокойной ночи, Сабреташ.
Тотчас после его ухода Вишенка залилась слезами.
— Видите ли, друг мой, чему вы подвергаетесь из-за меня. Чуть было не пришлось вам драться.
— Успокойся, дитя мое, такие люди не опасны. Эти подлецы умеют хвастаться перед женщинами, быть заносчивыми, когда идут четверо на одного… но притом они всегда трусы. Я ему прочел нравоучение, верно, у него не появится желанье говорить с вами, если, к несчастью, придется еще его встретить.
— Нет уж, довольно! Вы сами видите, мне нельзя выходить… такие встречи… вы представить себе не можете, как я страдаю… Если они будут повторяться… — бедняжка! — говорит Сабреташ, смотря на Вишенку, которая совсем расстроена сильным нервным потрясением. — Неужели такие презренные могут вас лишать воздуха, солнца, прогулок, одним словом всего, что нужно для поддержания здоровья? Нет, этого не будет… Париж велик, нам стоит только выбрать себе место, чтобы хорошо скрываться в нем, я им, конечно, адреса не дам, так никакими силами они вас не отыщут.