Нинель сама не поняла, кому принадлежали эти мысли, но явно не ей. Она не успела опомниться от удивления, как оказалось, что уже рассказывает что-то Залину.
– Понимаете ли, мы заболтались до глубокой ночи, – словно со стороны услышала она свой спокойный голос. – Накануне Шаная участвовала в игре, которую устроила Серафия, и ей не терпелось поделиться впечатлениями. Вы, должно быть, знаете, что во дворце отца ей не разрешали особо резвиться. Тем более что целых полгода она сидела взаперти в своей комнате под строжайшим запретом выходить.
– Правда? – Залин криво ухмыльнулся. – И что же она натворила? Прирезала кого-нибудь?
– Что вы! – Нинель испуганно ахнула от такого предположения. Выставила перед собой скрещенные указательные пальцы, отводя внимание Галаша. – Как только язык повернулся подобное сказать? Шаная сбежала из дворца. Перепугала нас до смерти, а потом оказалось, что относила кошку, которую мучил принц Ольд, в соседнюю деревушку.
– Относила кошку? – Залин несколько по-новому посмотрел на девочку, робко примостившуюся на краешке постели. – В таком случае приношу свои искренние извинения принцессе. Кто бы мог подумать, что у нее настолько доброе сердце.
Нинель расцвела в улыбке, не уловив злого сарказма в последней фразе мужчины. А вот Шаная его заметила. Досадливо цыкнула про себя, кутаясь в платок. Да, не стоило тогда в дороге затевать разговор с Залином и его товарищем. Но она даже не предполагала, что ее настолько зачарует танец сверкающих клинков, багровых от отблесков костра, в густой синеве позднего вечера.
– Так что все-таки случилось? – Нинель кивнула в сторону коридора, где еще слышался гул переговоров, обсуждений, беготни, правда, уже без громких восклицаний. – Неужели на монастырь напали?
– Пресветлые боги упаси. – Настал черед Залина суеверно скрещивать указательные пальцы. – Нет, глубокоуважаемая Нинель. Дело куда запутаннее. Меня разбудили на рассвете. Ларашия – помощница Серафии – послала за мной, решив, что я обязан это увидеть первым. Правда, когда я прибыл, по монастырю уже поползли нехорошие слухи. Женщины, что с вас взять, обязательно проболтаетесь, – тут он позволил себе снисходительную усмешку, но моментально посерьезнел и продолжил: – Впрочем, я не удивлен тем, что обнаружившая это послушница стремилась выговориться. Я и сам на ее месте вряд ли бы остался спокойным. Слишком это… страшно…
Последнее слово мужчина выдохнул с каким-то первобытным ужасом. Машинально погладил медальон Пресветлого бога на груди – крохотный меч с алой капелькой рубина в навершии.