Она слыхала о монастырях и о власти, которую имеют некоторые из них, и о золотых ларцах в храмах, где хранится что-то необыкновенное, но не понимала, зачем все это. Теперь она внимательно слушала все, что говорит отец Иоанн, чтобы он думал, что она решила следовать его советам. Время от времени он возвращался к плащу, несколько раз спросил, откуда он у нее, но она всякий раз уклонялась от ответа. Тогда он переводил разговор на лошадей и на то, как она сможет угодить Богу и еще помочь своим друзьям, которые вернутся домой, если скажет высокочтимому Аргирию, как пройдут те или иные большие бега. И она про себя подумала, что если она рассердит высокочтимого Аргирия, то, наверное, накличет этим беду на людей из Мароба, и значит, надо быть осторожнее.
Потом отец Иоанн сказал, что ей лучше будет отныне жить в монастыре, и она покорно согласилась и пошла с ним, пытаясь мысленно представить, как же она будет разговаривать с лошадьми в присутствии высокочтимого Аргирия. Он им, наверное, не понравится, и если они увидят ее с ним, то и ей перестанут доверять. Трудно сказать, как поведет себя Звездный Луч. А остальные? Ладно, поживем — увидим.
Отец Иоанн доставил Халлу и ее узелок в монастырь. Люди из Мароба хотели дать ей денег, но она почти ничего у них не взяла, сказав себе: «Иди легко!» Ее передали на попечение высокой пожилой женщине в черном, с белым платком на голове. Женщина подобострастно говорила с отцом Иоанном, а под конец встала на колени, чтобы он ее благословил. Это не понравилось Халле, которая вначале подумала, что она хорошая. Потом отца Иоанна проводили к воротам, щелкнул замок, ключ женщина повесила себе на пояс. Был уже поздний вечер, и никакой возможности попасть на корабль. Но монахиня с Халлой заговорила ласково.
В монастыре были высокие палаты, храм и множество маленьких каморок в стене вокруг внутреннего двора. В одной из них Халла оставила свой узелок и пошла вслед за всеми на ужин, а потом в храм, на молитву. Потом была ночь. Халла не заснула, а когда стало совсем темно, осторожно вышла из кельи и стала бродить по монастырю. Если бы найти крысу или хоть мышь, может быть, они ей помогли бы выбраться отсюда! Она наощупь нашла вход в кухню, но там все было чисто и было очень тихо — ни шороха, ни шелеста маленьких лапок. Стены изнутри были очень высокие и гладкие, все ворота и калитки крепко заперты. Уже перед рассветом Халла вернулась в келью и стала думать о корабле, выплывающем с зарей из порта, на котором ее ждут трое людей. Как бы ей хотелось развалить эти стены! Но от медвежьих мыслей лучше не стало. Тогда она подумала, что, может быть, прощание было настоящим прощанием, и теперь с ней произойдет что-нибудь совсем другое. Но почему-то казалось, что все равно надо уйти в Хольмгард. С такими мыслями она заснула, а корабль, наверное, уплыл.