К счастью для нас, позиция для обороны была очень удачной. Наступающие цепи подсвечивались заревом пожара, а мы находились в темноте. Бойцы лежал тихо, боясь пошевелиться, но несколько человек клацнуло затворами. Я мысленно выругался в адрес салаг, не догадавшихся приготовиться к стрельбе заранее, как вдруг сообразил, что забыл откинуть приклад у автомата. Как я не старался все сделать тихо, но скоба с плечевым упором встала на место с громким щелчком. Впрочем, все немцы должны быть полуоглохшими, и на фоне постоянного грохота ничего не услышали бы даже в десяти шагах. Теперь мне уже можно было начинать целиться, но неожиданно длинный магазин МП-40 уперся в землю, задирая ствол вверх. Вот что значит не заниматься практическими занятиями по рытью окопов. Бруствер, который я приготовил, был без приямка, и годился только для винтовки. До противника оставалось уже чуть больше двухсот метров, и времени, чтобы возиться с ямкой для магазина уже не было. Пришлось немножко сдвинуться назад, и держать оружие почти на весу.
Заранее наметив себе деревце примерно в ста метрах от нас, я ждал, пока немецкий дозор поравняется с ним. К сожалению, несмотря на все старания, мне не удалось обнаружить среди наступавших фашистов офицера. Возможно, этим отрядом командовал какой-нибудь фельдфебель, но кто именно, понять было нельзя. А так хотелось, чтобы его подстрелили в начале боя.
Мой крик "огонь" совпал с очередным взрывом, прогремевшим совсем не вовремя, и вместо стройного залпа получилась разрозненная стрельба. Немцы сразу же залегли, но спрятаться им было негде, к тому же стреляли мы сверху вниз. Большое количество пулеметов и автоматов не оставляло противнику шансов, и уцелевшие стали торопливо отползать назад. Впрочем, таких было немного, большинство противников было сразу же выведено из строя. В начале боя не меньше пятнадцати немцев попыталось отстреливаться, но уже через полминуты ответный огонь полностью прекратился.
Если кто-то из врагов и остался жив, то он лежал тихо, притворившись мертвым. Меня больше волновало то, что теперь наша позиция известна немцам, и они начнут нас обстреливать. К счастью, все опасения оказались напрасными. Выжившие в огненном аду фашисты были озабочены только спасением своих драгоценных шкур. Если у кого-то из них и была мысль идти к нашему холмику, то они благоразумно от нее отказались.
В нескольких километрах к северу от нас, где дорога не просматривалась нашими наблюдателями и не подверглась обстрелу, управление войсками должно было сохраниться. Но им не было никакого смысла лезть на простреливаемое советской артиллерией поле.