- Действительно, стало просторно! Это вы навели порядок? - по-дружески улыбнулся он.
- Я, товарищ майор.
- А что еще умеете делать?
- Летать.
- Это я знаю. А рисовать?
- Нет, товарищ майор.
- А красиво писать?
- Это могу.
- Ну вот что. Отвозите тачку и приходите ко мне. Спросите заместителя начальника училища.
Дня три я занимался писарской работой. Когда срок наказания кончился, меня вызвал майор Горбачев.
- Я разговаривал с вашим командиром... Вы очень неправильно вели себя, сержант.
- Но я хочу на фронт, товарищ майор! Особенно после того, как однажды ночью, во время грозы, услышал ваш рассказ о том, как воюют летчики...
- Постойте-постойте... Так, значит, это вы, сержант, приютили во время ливня нас с агрономом?
- Я, товарищ майор...
- Ну конечно же, вы! - обрадовался майор. - То-то мне кажется знакомым ваше лицо. А вспомнить, где видел, так и не смог.- Майор прошелся по кабинету, потом остановился передо мной, посмотрел мне в глаза, с отеческой теплотой произнес: - Вот что, сержант Лавриненков. Наше училище формирует эскадрилью для истребительного полка, который должен выступить на защиту Ростова. Вы будете назначены летчиком в этот полк. Согласны?
- Только об этом и мечтаю, товарищ майор! Благодарю!
- Тогда так. Поезжайте в свое училище, заберите вещи и возвращайтесь сюда. Документы мы затребуем сегодня сами. Завтра утром быть у меня...
До училища я добрался довольно быстро. Сборы были недолгими: бросил в чемодан шлем, планшет, сапоги, куртку и отправился к капитану Кущенко. Вызов из Зернограда уже пришел, капитан, увидев меня, на минуту нахмурился:
- Добился-таки своего.
- Так точно, товарищ капитан. Вылетаю на своем "бисе" в полк.
- Пулеметы, выходит, проверял не зря? - уже совсем другим тоном спросил он.
- Выходит, так, товарищ капитан. Счастливо оставаться.
- Спасибо за пожелание. А вам, сержант, хочу дать добрый совет. Запомните крепко: война тоже наказывает нарушителей дисциплины.
- Запомню, товарищ капитан.
Кущенко с грустью пожал мне руку. Было похоже, что он завидовал мне.
Конечно, завидовал - никто не хотел находиться в тылу, все рвались на фронт.
Я улетал на своем И-15 бис - обтянутом перкалью биплане. Улетал со страстным желанием скорее включиться в боевую работу, испробовать свои силы в ожесточенных стычках с врагом. Как и многие юноши, я обладал пылким воображением. Оно рисовало в сознании захватывающие картины воздушных стычек, в которых я бил врага в хвост и в гриву. Мне казалось, я вполне подготовлен к тому, чтобы действовать именно таким образом.