, № 9, 1856; ср. Н. Г.
Чернышевский. Полн. собр. соч., т. III, М. 1947, стр. 705–708).
…он уплачивал за крестьян подати, он ставил рекрут, наряжал подводы… — «Устав о податях» возлагал на помещика раскладку между крестьянскими хозяйствами обязательных платежей в казну и сбор этих податей. Перед каждым рекрутским набором для пополнения армии власти определяли только общее число рекрутов, порядок же отбывания этой повинности также устанавливал помещик.
Он смешивает «исполнительность» с «исполнимостью», он придумывает смешное слово «актальность». — В книге Г. Бланка на стр. 5: «Каждый закон должен соединять в себе <…> силу мысли и силу исполнительности <…> Одна сила составляет дух законов, другая исполнимость, которая выражается повсеместным единообразием актальности…»
…заводит речь о «пролетариате неразвитых масс» и о «пролетариате развитого меньшинства»… — Главным носителем революционных идей Бланк считает разночинскую интеллигенцию. «Где вообще гнездится элемент революций? Бесспорно, в пролетариате, который определяется недостатком средств к удовлетворению потребностей. Он бывает двух родов: пролетариат неразвитых масс и пролетариат развитого меньшинства. Последний опаснее первого… Эта болячка тем сильнее чувствуется в государстве, чем оно неосновательнее надрывается над образованием своего умственно развитого пролетариата, который — например, в России — составил бы полезный ремесленный класс…» (стр. 24–25).
В разброд. Роман в двух частях А. Михайлова. СПб. 1870 г>*
ОЗ, 1870, № 2, отд. «Новые книги», стр. 265–270 (вып. в свет — 18 февраля). Без подписи. Авторство установлено С. С. Борщевским на основании анализа текста — Неизвестные страницы, стр. 541–543.
Вторая рецензия Салтыкова на произведения Михайлова явилась продолжением полемики «Отечественных записок» с журналом «Дело» по важнейшим проблемам эстетики.
Настаивая на верности своего прошлогоднего отзыва о Михайлове и связанных с ним общих теоретических выводах, Салтыков показывает, что новый роман «В разброд» служит ярким тому доказательством. Основной эстетический тезис Салтыкова приобретает здесь наиболее полное и точное выражение: «Истины самые полезные нередко получают репутацию мертворожденных, благодаря недостаточности или спутанности приемов, которые допускаются при их пропаганде». Когда в «Уличной философии» Салтыков писал: «Литература и пропаганда — одно и то же», это была лишь одна часть его мысли, другая состояла в том, что отнюдь не всякая пропаганда — литература, что пропаганда может стать искусством лишь при глубоком исследовании законов жизни и при несомненном оригинальном таланте автора. Салтыков утверждает, что отсутствие художественности не возместят никакие актуальные вопросы, вплоть до «либерализма со ссылкою, куда Макар телят не гонял».