Они очнулись только тогда, когда мимо прошла веселая компания, орущая песни.
— Кристин. — Это имя казалось Джейку лучшей музыкой.
Она счастливо улыбнулась.
— Да, Джейк.
— Ох, твое платье! — опомнился он.
Действительно, то, что еще сегодняшним вечером было лучшим нарядом в опере, сейчас годилось только для домашних приемов. В загородном доме. В лучшем случае.
Они вскочили на ноги, посмотрели друг на друга, на платье, на луну, на часы…
— Тебе уже пора? — спросил Джейк, хотя по отчаянному взгляду Кристин и так все было ясно.
— Д-да… — протянула Кристин.
Ну вот, как всегда. С небес на землю. Мисс Макферсон вспомнила, что существует другой мир, который до недавнего времени был ее миром. То пространство, в котором крутятся ее отец и мачеха и их деловые партнеры.
Теперь же, когда Кристин побывала в другом пространстве и времени, ей так не хотелось возвращаться обратно…
Кристин открыла замок входной двери своим ключом, стараясь, чтобы добротная английская сталь неосторожным скрипом не выдала ее.
Получилось. Она сняла туфли и, зажав их в руках — почти как несколько часов назад на пляже, — на цыпочках стала красться в свою комнату. Достигнув заветной двери, Кристин буквально влетела в комнату. Закрыв глаза, она прислонилась спиной к прохладному дереву двери и обессиленно опустилась на пол.
Кристин чувствовала огромное облегчение. Нет, она не то чтобы панически боялась разговора с отцом. Хотела отсрочить? Да, пожалуй. Опять-таки не из-за страха тяжелого объяснения.
Она не могла никому позволить спугнуть то состояние, в котором находилась последние несколько часов. С того момента, когда в опере поймала на себе взгляд Джейка.
Этого не доверить отцу, мачехе, подругам. Они понимают — о, очень хорошо понимают! — любовь. Но не к людям, чье общественное положение хоть на ступеньку ниже их собственного. В этом случае любовь проявляется в посещении благотворительных концертов и перечислении мелких сумм на счет приютов.
О том, чтобы вздрагивать от случайного (и какого желанного!) касания руки «простолюдина» или томиться в ожидании его поцелуя, не может быть и речи…
— Ну наконец-то, — прошептала Кристин.
— Ну наконец-то, — продублировал ее фразу мужской голос, явно чем-то недовольный.
Кристин вздрогнула и открыла глаза.
В ее любимом кресле, заложив ногу за ногу и скрестив руки на груди, слегка откинувшись, сидела Вивьен. Чуть поодаль, у окна, стоял Джордж Макферсон. От них веяло абсолютным спокойствием, но никто лучше Кристин не знал, насколько обманчиво это впечатление. Она приготовилась к долгой осаде.