– Это хорошо! – решительно одобрила она. – Если очень нравится – летать будешь точно, в смысле – хорошо летать, не абы как. Лучший показатель, если от полета кайфуешь, то сам полет чувствуешь, а это необходимое качество.
– Ну ты скажи… – вроде как поразился я.
– Не ехидничай, а то чаем плесну, – сказала она, качнув в мою сторону кружкой. – В драку лезть – вставать лень, растащило что-то меня после парилки.
– А я сейчас еще разок схожу, – подумав, решительно заявил я. – Я тут давно так не прогревался, кажется, что до самого спинного мозга проняло. Благодать.
– Это точно, тут как осень, так и я вечно зябну, – согласилась она. – Кругом холодно, все мокрое, везде сквозняки, вещи сохнуть не успевают… Хорошо, что хоть окна заклеили, в квартире тепло стало, вроде как оазис, но все равно, так вот прогреться… блаженство настоящее.
Она потянулась по-кошачьи, переплетя пальцы и вытянув руки над головой так, что локти в обратную сторону перегнулись, а простыня сначала угрожающе натянулась на груди, а потом вдруг свалилась вниз, подобно театральному занавесу, открывая все самое интересное. Она не смутилась, а просто поднялась, сбросив с себя влажную ткань окончательно и сказала:
– Будем считать, что это знак, я тоже еще разок схожу.
И с этими словами начала заматывать полотенцем волосы.
Дверь парилки распахнулась, выбросив в предбанник волну блаженного жара, в который мы и вошли. Ведро с водой, из которого торчали два веника, стояло на печи, распространяя запах запаренного дуба. Зачерпнув оттуда воды в ковшик, поддал на каменку, злобно зашипевшую и вбросившую такой клуб горячего пара, что я даже зажмурился, а уши обожгло.
– Осторожней! – взвизгнула Настя, приседая и прикрывая лицо руками.
– Фигня война, главное маневр, – сказал я, разгоняя пар сложенной пополам простыней.
Жар стал куда равномерней, мягко обволакивая все тело. Вытащив веники из ведра, я встряхнул ими, сбрасывая воду, и сказал:
– Ложись на полок, парить буду. Мастер-класс банного дела, причем совершенно бесплатно. Ну разве что ночью натурой рассчитаешься.
– Это аж ночи ждать? – вроде как возмутилась она, вытягиваясь на полке. – А не отходя от кассы нельзя?
– Не, никак, а то третий вмешается.
– Это кто?
– Да есть такой, Кондратий, приходит часто к тем, кто в парилках резвится интимно.
– Вот оно что-о… – протянула она. – Ну тогда ладно, подожду немного.
Тяжелый влажный веник с сочным мягким шлепком упал ей на спину. А затем второй присоединился к нему, шлепнув рядом. Вот так, и ее попарю, и сам жару нахватаюсь – парильщик его даже больше получает.