Как в армии и было. И одеяло шерстяное с тремя полосами, и плоская подушка, и два вафельных полотенца, и даже тапочки «ни шагу назад» с номером на них, нанесенным по трафарету. Со всем этим барахлом поднялся по лестнице, прислушиваясь к звукам и запахам вечернего общежития – откуда-то явно тянуло жареным мясом, вызвав очередной приступ слюноотделения. Ладно, если буфет открыт, то недолго терпеть осталось, аванс мне выдали.
В коридоре третьего этажа столкнулся с каким-то голым по пояс парнем, на бегу вытиравшим мокрые волосы и поздоровавшимся со мной, хоть и не были знакомы, затем нашел нужную комнату. Быстро нашел, потому что она от лестницы как раз второй по счету и была. Обратил внимание на женский смех из-за следующей двери, вошел внутрь.
Сразу вспомнился старый фильм «12 стульев», еще с актерами Филипповым и Гомиашвили. Там тоже была такая вот квартира, где большой-большой зал был поделен на деревянные клетушки. Здесь, правда, перегородки были до самого потолка, и даже оштукатуренными, но все же ассоциации вызвали.
Достал из кармана ключ, но услышав за дверью возню, просто повернул ручку. Вошел и сразу же поздоровался с Федором, сидящим с книгой на кровати.
– О! Вова! – обрадовался он мне. – Сюда подселили?
– Вроде того, – подтвердил я, вываливая на пустую металлическую кровать свои вещи.
Выбрал из двух пустых ту, что стояла ближе к окну. Койки были разделены ширмами вроде медицинских, для вящей приватности, но если кто храпит, то всем хана, звуку они не препятствуют. Окно, возле которого стояла койка, кстати, было заметно меньше того, которое в свое время украшало фасад музыкальной школы имени Второго Коминтерна. Его тщательно заложили кирпичом эдак на три четверти, оставив вместо былого огромного вполне скромное, да еще и с решеткой по типу тюремной.
– Федь, буфет открыт, не в курсе? – сразу перешел я к главному.
– Открыт, куда он денется, до полуночи работает. Голодный?
– А ты как думал? Как на том свете чашечку кофе в себя залил с утра с печеньицем, так и все.
– Ну так в чем проблема, пошли, – сказал он, резко откладывая книгу и поднимаясь с кровати. – Я и сам не против чайку. Можно и покрепче за знакомство, но я перед дежурством ни-ни, а завтра на смену. Вот после – это с моей великой и полной готовностью, куда там юным пионерам.
– Ну, сегодня я и сам не готов, наверное, – не очень уверенно сказал я. – И мне тоже завтра в Горсвет с утра пораньше, да еще и сфотографироваться можно.
– А чего, сто грамм фотографию засветят? – гыгыкнул он.
– Сто не засветят, но у меня друг был фотографом, как раз на документы снимал, – принялся объяснять я. – И вот мы с ним поддали плотно прямо в ателье у него, здорово так, после работы, а тут я вспомнил, что шел к нему за фото на служебный паспорт, меня в загранкомандировку отправляли, впервые в жизни.