Он потянул дверцу и почти закрыл ее, оставив маленькую щелку. Все повторилось — хлопок автомобильной дверцы, потом шаги, но на этот раз раздался звонок. Появился пианист и, не глядя на шкаф, открыл парадную дверь. Он заслонял собой пришельца, но не был достаточно высок, чтобы закрыть измученное лицо Дэвида Шоуна.
Если бы даже не это лицо, резкий голос с характерной хрипотцой выдал бы Шоуна.
— Это вы человек, который выдает себя за Джека?
«Джек! — это и есть Джек Гиссинг», — подумал Роджер.
— Да, я Джек, — сказал Гиссинг.
У него был приятный и располагающий голос. Это мог быть голос того, кто звонил Шоуну на Вейвертри-роуд.
— Дэвид Шоун, я полагаю. — Легкий смех звучал издевкой. — Вы избавились от спутников из американского посольства, следовавших за вами, иначе бы мне сообщили по телефону. Так что мы можем беседовать спокойно. Входите.
Шоун вошел.
Гиссинг не был маленьким, но в сравнении с Шоуном казался карликом. Он смотрел на большого человека, обходительно улыбаясь, самоуверенно, не чувствуя себя подавленным громоздкостью Шоуна. Он закрыл дверь.
Шоун, без шляпы и пальто, в сером пиджаке, в котором был утром, со спутанными, едва причесанными волосами, с лицом, будто вырезанным из камня, смотрел на него сверху вниз.
Роджер не видел его глаз, но догадывался, какие они — горящие угли.
— Я пришел не разговаривать. Я пришел за моим сыном, — сказал он.
— И вы получите своего сына в целости и сохранности, — весело произнес Гиссинг. — Вы не должны о нем беспокоиться, мистер Шоун, но нам не следует стоять здесь.
Он повернулся и пошел в гостиную. Шоун поколебался, глядя на его спину, и пошел следом.
Роджер выскользнул из шкафа и тихо закрыл дверцу. Он прошел через комнату и пополз к гостиной, открыв дверь столовой, находившейся рядом, — наиболее быстрый путь к отступлению.
— Я сказал вам, что пришел не разговаривать, — проревел Шоун.
— Я знаю, знаю, — сказал Гиссинг, и в голосе опять прозвучали нотки смеха, как если бы гигант казался ему смешным.
Глаза Шоуна говорили сами за себя — он мог уничтожить Гиссинга. Если бы тот знал что-нибудь о Шоуне, то знал бы, что находится сейчас в настоящей опасности. Судя по голосу, он не отдавал себе в этом отчета.
— Не будем тратить слов, мистер Шоун, — нужно утрясти две или три детали. Вы что пьете?
Гиссинг по сути дела издевался.
— Если вы сломаете мне шею, как вы найдете своего сына? — спросил он. — Будьте разумны, мистер Шоун, сядьте. Виски, водка, «Бурбон»? На кухне есть лед, подождите минутку, я схожу и принесу.
Он был почти в трех ярдах от Роджера и подходил еще ближе.