— Лорд Пальмерстон, мы ведь сами не меньшие роялисты, — властно сказала королева.
Лорд Пальмерстон поклонился, улыбаясь так, как будто ему нужно успокаивать детей.
— Мэм, — сказал он, — мой долг, — а я уверен, что ваше величество всегда будет настаивать на том, чтобы я не уклонялся от его исполнения, — предупредить вас: беспокойство охватило всю Европу. Революция в одной стране может вызвать революции в других. Как и пожар, она может быстро распространиться.
— Вы хотите сказать, что здесь, в Англии…
Лорд Пальмерстон, как обычно, нимало не стесняясь, прервал королеву:
— Я предлагаю, мэм, принять все меры предосторожности. Нельзя допустить, чтобы это случилось здесь. Многие из малых королевств Европы в данный момент шатаются, мэм. Успех революционеров во Франции может вдохновить остальных.
Тут заговорил Альберт.
— Совершенно справедливо, — сказал он, и Виктория по выражению его лица поняла, что он думает об Эрнесте и Александре в Кобурге.
Королева несколько успокоилась.
— Ну что ж, — сказала она. — По крайней мере я могу предоставить своим родственникам средство передвижения.
Дядя Леопольд пребывал в страшном беспокойстве:
«В результате ужасных событий в Париже я заболел. Чем все это кончится? Бедная Луиза в отчаянии, видеть которое невыносимо. Один Бог знает, что вскоре с нами станет; будут предприняты немалые усилия, чтобы революционизировать нашу страну, а поскольку бедные и злые люди есть во всех странах, эти усилия могут увенчаться успехом.
От Франции, разумеется, мы имеем право требовать, чтобы она просила защиты у Англии и других держав. Больше писать не могу. Да благословит вас Господь».
Бедный дядя Леопольд! В какой он, должно быть, тревоге! Он ведь так близко от Франции и в таком близком родстве с французской королевской семьей. А тетя Луиза, что думает она?
И от бедной, убитой горем тети Луизы тоже было несколько строк:
«Моя горячо любимая Виктория, насколько я понимаю из сообщения, поступившего сегодня утром и вроде бы достоверного, мои несчастные родители позавчера вечером отбыли в Англию, но я не знаю, добрались ли они».
В конверт было вложено письмо, которое Луиза просила Викторию, если та сможет, передать ее матери.
Однако, не успев запечатать письма, Луиза услышала, что ее родители в Лондоне.
«От всего сердца благодарю Бога за их безопасность, — сделала она приписку. — После таких мук, которые выпали на мою долю, о лучшем нельзя и мечтать».
Какие жуткие времена! Бедный Альберт был очень подавлен. Мыслями он пребывал с Эрнестом в Кобурге. Он представлял себе, как толпа идет на дворец; ему чудилось, что люди жадными руками растаскивают имущество Розенау.