Однако секретарь Альберта Энсон, барон Штокмар и лорд Мельбурн начали все это соединенными усилиями менять.
А теперь еще и последняя капля — назначение его регентом.
От Виктории не укрылась ее озабоченность.
— Милая Дейзи, что с вами? — спросила она. — Вы стали какой-то рассеянной, вы знаете.
— Придется мне, пожалуй, признаться. Вы так все подмечаете. Я всегда говорила, что от вас ничего невозможно утаить. Я чувствую себя выбитой из колеи.
— Но почему?
— Да все из-за этого регентства. Только представить себе!
— Ах, вон оно что, — сказала королева. — Это всего лишь мера предосторожности, вы знаете, на случай…
Лецен отвернулась.
— И кому это только в голову взбрело?
Виктория обняла баронессу и прижала к себе.
— Глупенькая моя Лецен, — сказала она, — то, что они все это затеяли, вовсе не означает, что я умру.
— Мне это не нравится.
— Ах, дорогая Дейзи, мне тоже. Когда я думаю о том, что меня ожидает… и о милой бедной леди Рассел…
— Любовь моя, я же буду рядом с вами. Боюсь, кое-кому не поздоровится, если меня попробуют к вам не подпускать.
— Вот этого вам вовсе не надо бояться. Я никогда бы ничего подобного не позволила.
— Вы меня утешили, мне уже лучше.
— Ах, Дейзи, Дейзи! Вам и думать ни о чем таком не следовало.
— Ничего не могу с собой поделать. Не нравится мне эта мысль, и все.
— Тут ведь дело не столько в будущем ребенке, сколько в том, что в меня стреляли. И это может повториться, а коли так… вдруг не стало бы королевы, и тогда на какое-то время понадобился бы регент.
— Я и мысли такой не держу. Эх, добраться бы мне до того негодяя, который злоумышлял против вас…
— Он сумасшедший, Дейзи. Лорд Мельбурн говорит, его отправят в сумасшедший дом.
— Вот что самое страшное! И потому я хочу всегда быть у вас под рукой: мало ли что!
— Вы и так всегда будете при мне. Только не надо так волноваться, Дейзи. Мне ведь постоянно что-нибудь угрожает. Вспомните, как вы все перепугались, когда мой дядя Камберленд пытался со мной разделаться?
— Еще бы!
— О-о, дядя Камберленд очень злой человек. Я в этом нисколько не сомневаюсь. И даже теперь, когда он король Ганновера, он, вполне возможно, по-прежнему мечтает о том, как бы заграбастать корону Англии. Он, наверное, скрипит зубами, особенно теперь, когда знает, что я ожидаю ребенка. Ах, Лецен, вы не думаете, что именно он… Я хочу сказать, вы не думаете, что этому злодею заплатил мой дядя…
— Он же сумасшедший, — напомнила ей Лецен.
— Ах да. Дядя Камберленд не посмел бы. Хотелось бы мне знать, почему дядья всегда предстают в образе злодеев. Наверное, потому, что после убийства принцев в Тауэре виновным в этом деянии подозревали их дядю, Ричарда Третьего.