О боже, Никос!
Эмоции захлестнули ее. Она стояла так близко к нему! Волнение и возбуждение смешались с мучительным чувством скорого расставания, ощущением того, что не осталось больше ничего — только их прощание.
А потом…
Медленно, бесконечно медленно Никос притянул ее к себе. Пульс Софи замедлился. Дыхание замерло. Время остановилось. Прошлое, в котором он покинул ее, будущее, которое собирается забрать его снова, — все исчезло, осталось лишь волшебное настоящее. Мягкая мгла ночи, тусклое сияние звезд, едва слышный шум деревьев, печальные крики совы — вот все, что существовало в этот момент.
И Никос, стоящий так близко.
Никос, обнимающий ее.
Он снова что-то произнес на греческом, голос его был хриплым и прерывистым. Софи не нужно было понимать то, что он сказал, ведь она все могла прочесть в его глазах.
Никос медленно опустил голову и коснулся ее губ своими.
Он наслаждался бархатом ее губ, упиваясь их сладким вкусом, который он уже когда-то ощущал в их первом поцелуе — и в последнем.
Софи раскрылась навстречу ему, не в силах сопротивляться. Она полностью отдалась этому моменту счастья, этому поцелую. Никос целовал ее так мягко, так нежно…
Как в первый раз.
Прошлое и настоящее смешались в голове Софи. Прошлое, погребенное ею под многими слоями отчаяния и страха, теперь возродилось и пело в унисон со счастьем этого момента.
Голландский парк, вечер после оперы, они прогуливаются по дорожке, держась за руки. Внезапно Никос остановился на затемненной тропинке и притянул Софи к себе, пробормотав ее имя, а затем, когда она прикрыла глаза, делает то, чего она так долго ждала и так страстно желала, — целует ее…
Было ощущение, что они снова переживают тот момент первого поцелуя, и ее сердце было готово выпрыгнуть из груди от счастья.
Тогда, в тот вечер, Никос неохотно отстранился от Софи, а она продолжала стоять, чувствуя головокружение от счастья.
«Я должен отвезти тебя к отцу», — пробормотал он и, обняв Софи за плечи, повел ее к дому. Его машина была припаркована неподалеку, и, хотя она с замиранием сердца пригласила Никоса зайти на чашечку кофе, он отказался.
«Не могу, — сказал он тогда. — Если я зайду, то захочу остаться…»
Поэтому на прощание Никос лишь легко коснулся ее губ и отпустил. Подойдя к машине, он поднял руку в прощальном жесте и мягко произнес: «Иди в дом, Софи».
И она послушалась Никоса, хотя было нелегко покидать его. Захлопнув входную дверь, она прижалась к ней спиной и так и стояла, пока не услышала звук отъезжающей машины. Тогда Софи взлетела наверх по лестнице, словно у нее выросли крылья, всем своим существом желая быть с Никосом рядом.