Довольная развязкой, она подумала, что теперь между ними нет пропасти. Ее поступок сравнял их, приблизил друг к другу. Луиза подняла глаза на Рахима, чтобы убедиться, что ее поступок понравился ему. Взгляд султана отражал самые разнообразные чувства. Его губы слегка раскрылись, он улыбнулся, силясь собраться с духом. Рахим осознавал, что застигнут врасплох, и Луиза сама, единоличным решением предоставила ему возможность удивительного путешеcтвия в долину счастья, из которой не хотелось возвращаться. Сделанное превратило Луизу в еще более чувственную женщину, знающую, как доставить наслаждение своему возлюбленному.
— Спасибо, — тихо произнес он, все еще погруженный в полузабытье. — Такого я еще никогда не испытывал. Никто не доставлял мне такой невероятной радости, как ты. Никогда.
— И никто не доставит, — сказала она.
Султан погладил ее по щеке и счастливо улыбнулся.
— Полагаю, это надо отметить шампанским.
Луиза рассмеялась, нежно глядя на Рахима, приводившего себя в порядок. Она была счастлива, открыв ему еще одну дорогу в царство безмерного счастья.
— Что ж, теперь тебе не надо будет ждать меня, — промолвила она.
— О, нет, моя сладкая, я буду ждать, — возразил он, вынимая бутылку из ведерка со льдом. — И на обратном пути попытаюсь подарить тебе частичку рая. Правила останутся прежними. Но сидеть будешь ты. А первую скрипку играть буду я.
Частичку рая... Луиза вновь засмеялась, представив весьма заманчивую перспективу. Ей нравилась его страсть, и она наивно отождествляла эту страсть с любовью. Луизе было безразлично, что скажет или подумает мать. И роскошное платье, и драгоценные изумруды ровным счетом ничего не значили для Луизы. Их общность с Рахимом ощущалась во всем: они были связаны воедино невидимой нитью. Они еще до рождения были задуманы друг для друга. Луиза теперь знала это точно.
Воодушевленная такими мыслями, Луиза вошла в роскошный дом матери, не испытывая ни малейшего смущения. Она проигнорировала слишком бурные приветствия Элис и последовавшие за ними знакомства с другими гостями. Она ощутила слабое удовольствие, услышав, как гордо и радостно звучал голос матери, когда та повторяла снова и снова: «Знакомьтесь, моя дочь Луиза...» Маме, не без грусти думала Луиза, явно пришлось по душе, что отныне дочь тоже принадлежит к высшему обществу, хотя бы и при помощи Рахима. Луиза понимала, что мать так и не приняла дочь в свое сердце и вряд ли когда-нибудь примет. Они были слишком разными по своему мироощущению, и пропасть между матерью и дочерью всегда оказывалась такой огромной, что не могла исчезнуть даже в минуты радости от редких встреч. Они лишь подписали мир. Надолго ли? Но Луизе теперь это было безразлично: отныне она принадлежала Рахиму, и ничего другого ей было не нужно. До тех пор, пока он рядом с ней, пока кто-нибудь не разлучит их...