Слова Беатриче не смутили magistro.
— Мадам, — заявил он, — я уже несколько недель изучаю лица, чтобы найти модели для Создателя и апостолов. Картина, которую я задумал, станет величайшей духовной драмой!
Колокола в церкви прозвонили полдень. Облаченные в черно-белые одежды доминиканцы заспешили к дверям трапезной. Беатриче взяла Изабеллу под руку и поспешила попрощаться с художником. Изабелла решила, что сестра не хочет встречаться с настоятелем, известным своей многоречивостью и нелегким характером.
— Как замечательно, что Лодовико дает magistro возможность осуществить все эти грандиозные проекты! — не выдержала Изабелла.
Она сомневалась, что у ее отца, мужа или у нее самой нашлось бы достаточно терпения, денег и дальновидности, чтобы предоставить художнику подобную свободу.
— Лодовико ценит его исследования, труды и вдохновение, иначе бы не разрешил magistro вырыть яму для статуи. Ты заметила, как возбужден Леонардо? Он так долго работал над статуей и так долго ждал обещанной бронзы, что похож на невесту, истомленную долгим ожиданием жениха и наконец-то оказавшуюся у алтаря! — хихикнула Беатриче.
Изабеллу не удивила метафора, использованная Беатриче. Она уже давно не задавала себе вопрос: куда подевалась обиженная девочка, жених которой без конца откладывал бракосочетание?
Изабелла задула свечу и закрыла глаза. Мысли неслись в голове, обгоняя друг друга. Когда Беатриче обращалась к мужу, она вся светилась, словно послушница у ног святого. Неясно, замешан ли Лодовико в смерти Джана Галеаццо, но Беатриче выглядела совершенно невинной. Возможно, она так обожает Лодовико, что не считает нужным прислушиваться к кривотолкам или готова заранее оправдать все, что бы ни совершил любимый супруг.
Изабелла утешалась мыслью, что согласие Беатриче позировать Леонардо хоть на шаг, но приближает ее к заветной мечте. Она понимала, что создание великой фрески и работа над бронзовым всадником могут отнять годы. Впрочем, все эти рассуждения имели мало смысла. События больше не подчинялись логике. Изабелле казалось, что она внезапно оказалась в середине пьесы, персонажей которой видит впервые, но они почему-то ждут от нее привычного поведения. Она наблюдала за сменой декораций — политических, художественных, — как наблюдают за морскими волнами, неподвластными контролю. Чтобы выжить, нельзя позволить этим волнам захлестнуть тебя.
Сон — вот истинное благо. Сны даруют легкость и забвение. Внезапно сквозь дрему Изабелла услышала стук лошадиных копыт по мощеному двору под окнами спальни. Она находилась на гране сна и яви, медля переступить черту, ибо во сне Изабелле было так легко и беззаботно, как бывает мягким летним полуднем. Больше из своего сна она ничего не запомнила. Изабелла нехотя открыла глаза и уставилась во тьму, затем натянула одеяло, словно пытаясь защититься от грохота. Она была уверена, что легла после полуночи и проспала всего несколько часов. Неужели в эти предутренние часы враги захватили замок? Нет, невозможно. Стены высоки, ров глубок, а часовые бдительны. Множество верных солдат встретят смерть, пока враги проникнут в Рочетту — сердце замка и прибежище семейства Сфорца.