— Я чувствую себя поплавком, — сказала она сдавленно, то ли себе самой, то ли Скотту.
— Хм? — Он вопросительно изогнул бровь. — Пакет-то поставь. Или тебя так меньше подбрасывает?
Она послушалась.
— Так что ты имела в виду?
— Что меня то утягивает под воду и я едва удерживаюсь, чтобы не впасть в черную тоску, то выталкивает на поверхность и я бурно радуюсь началу новой жизни.
— Ничего. Это нормально. Главное, чтобы через два дня или хотя бы через неделю ты оторвалась от удочки; и никакая подлая рыбина не могла бы затянуть тебя вниз. А пока — хорошо, что эти периоды «наверху» хотя бы есть. — Скотт ловко накрывал на стол. Кроме чая с ромашкой у него оказалась еще коробка шоколадных конфет и банка янтарного меда.
— Хочешь сделать меня наркоманкой сладкого? — спросила она.
— А разве тебя в детстве родители не утешали конфетами?
— Но я ведь уже не маленькая девочка…
— А я и не рассчитываю, что это тебя очень утешит. Просто хотел доставить тебе маленькую радость.
— И все-таки утешил.
— Ну и славненько!
— Скотт, я застала его, когда он выпроваживал какую-то шлюху, — простонала Эмили.
— Так, понятно, поплавочек потянуло вниз.
— Нет, я просто хочу поделиться своим… недоумением. Она старше меня лет на пять! И выглядит как шлюха. Причем дешевая.
— Находишь его поведение странным?
— Ну… где-то да. — Эмили саркастически усмехнулась и покачала головой.
— Понятненько. Ты знаешь, бывают люди, которых аж ломать начинает, если они долго не делают никаких гадостей.
— Думаешь, тот самый случай?
— Возможно. Но… не сочти за грубость или жестокость… Может, ты сама его чем-то спровоцировала?
— О чем ты?
— Ну… не хочу лезть в вашу спальню… бывшую вашу спальню… но бывает, что мужчинам не хватает недозволенного в постели и…
— Скотт! Ты мой друг или его адвокат?
— Я твой друг, просто стараюсь быть справедливым. Возможно, это не ко времени.
— Да, не ко времени.
— Ну прости. Да, я остолоп. А еще хотел быть деликатным…
— Ничего, я все понимаю. Дай-ка мне мед. Тысячу лет его не ела.
Эмили принялась сосредоточенно рассматривать оттенок меда. Она старалась скрыть обуревавшие ее чувства, видимо, не очень хорошо. Вспыхнувшая обида на бестактность Скотта улеглась — врожденное чувство справедливости не позволило ей закрыть глаза на то, что в словах друга была некая доля истины. Да, проще простого было бы сказать, что Роберт — мерзавец и подонок, а она — ангел небесный, и он один во всем виноват, а она в этой ситуации только несчастная жертва.
Роль всеми обиженной жертвы Эмили претила. Это недостойно сильного человека. А она сильная, с этим не поспоришь, жизнь ей много раз уже доказывала…