Кэтрин молчала о своих чувствах. Она боялась все испортить. Им было очень хорошо вместе, так к чему усложнять? Даст бог, скоро закончится история с Дэвидом, и она сможет уехать от Грега.
Конечно, ей совсем этого не хочется, но ведь… Ведь он не звал ее к себе жить как любовницу. Наоборот, они стали любовниками во многом потому, что жили под одной крышей.
И каждый раз, когда Кэтрин отдыхала после ласк, скользя пальцами по безволосой мускулистой груди Грега, и слушала его мерное дыхание, она удерживала в груди три простых слова: «Я тебя люблю».
И пружина сжималась вновь.
Грегу казалось, что его закрутил водоворот. Мутная, горячая вода подхватила его и кружила, как щепочку. Происходило что-то важное, какое-то событие из тех, что меняют всю последующую жизнь, а он все не мог остановиться и понять — что это за событие и как оно повлияет на будущее.
С Кэтрин он словно помолодел лет на двадцать. И, как в семнадцать лет, ему не хотелось думать ни о чем серьезном. Он рад был бы, как беспечный юнец, блаженствовать в ее объятиях, наслаждаться ее близостью и ни о чем не думать.
Но не думать было нельзя — опасно. Он чувствовал теперь особенно остро, что ни за что на свете не отдаст ее Дэвиду Дансу. Потому что Дэвид, злодей и идиот, потерял всякое право на Кэтрин, на ее любовь, на ее ласки. И Дэвид не желал с этим мириться. Грег чувствовал это так же отчетливо, как чувствовал правую руку.
И Грег сам будет идиотом и злодеем, если позволит кому-то обидеть свою женщину.
Он хотел бы сказать — любимую женщину. Но не решался. Пока, по крайней мере. Пусть минет тревожная година, и тогда…
Кэтрин сломала в его жизни все: быт, отношение к женщинам, планы на будущее. В какой-то момент Грег явственно понял, что не желает планировать будущее без нее. Не желает — и все. Потому что ему повезло встретить красивую, умную, необычную, яркую женщину, упустить которую было бы величайшей глупостью на свете.
Нет, не поэтому.
Потому, что с ней его жизнь наполнилась красками, а еще ароматами и звуками, словно он вышел из душного, пыльного кабинета на цветущий горный луг.
Потому, что она такая… такая… Словом, он мечтал о такой женщине — верной, умной и всегда желанной.
И его святой долг как мужчины — защитить ее, ее и сына, к которому он тоже привязался, как к родному существу.
Вот только сделать это непросто.
Грег стал плохо засыпать по ночам. Утомленный любовной игрой, он часто подолгу лежал и глядел в потолок, ощущая, как сладко расплавляется, теряет четкие очертания тело там, где к нему прижимается Кэтрин. Он думал.