Кольцо на левой руке тоже отсутствовало.
Патриция предложила ему шесть особняков постройки тридцатых — семидесятых годов. Каждый в своем роде жемчужина.
— И представьте: утром вы с чашечкой кофе выходите на балкон, ласково касаетесь мраморных перил и смотрите на Рок-крик-парк. Ветер доносит до вас запах свежей утренней зелени…
О домах Патриция умела и любила говорить. Мистер Карлайл оказался благодарным слушателем. Через пятнадцать минут беседы он смотрел на нее влюбленными глазами и явно готов был пойти за ней хоть на край света… смотреть двухэтажный с мансардой особняк на семь спален, шесть ванных по К-стрит.
И хорошо: деловые отношения — они самые крепкие.
— Может быть, потанцуем? — не сдержался Карлайл.
Патриция сделала глоток вина, удивленно посмотрела на него, будто не понимая, с чего он решил так резко сменить тему.
— Что ж… — милостиво согласилась она.
Музыка была томной и текучей, как теплая вода. От Карлайла пахло дорогим одеколоном. Патриция закрыла глаза и позволила себе вдохнуть запах глубже: она так давно не ощущала мужчину настолько близко… Ее правая рука легла на его широкое плечо. Левая — в его слегка влажную ладонь.
— Вы чудесный собеседник, мисс Дин. И чудесный партнер… в танцах.
— Я — чудесный риелтор, — рассмеялась она.
— Безусловно. От Бога.
Патриция сделала заметочку где-то на полях своей памяти: поминает всуе имя Божье. Танцевал Карлайл неплохо, но немного напряженно. От звонка мобильного телефона в нагрудном кармане пиджака он вздрогнул так, что Патриция даже испугалась.
— Что-то случилось? — уточнила она на всякий случай.
— Нет-нет. — Карлайл отключил сотовый.
Потом они вернулись за столик и выпили еще вина. Патриция наметила маршрут, по которому нужно «пройтись», и предложила Карлайлу выбрать время. Он уткнулся в электронный ежедневник.
И в этот момент в зале что-то неуловимо изменилось. Патриция оглянулась, пытаясь выяснить, что именно произошло.
Она стояла у дверей, и взор ее пылал. За ее спиной маячил еще кто-то, может быть, даже несколько. Но Патриция поняла, что дело в первую очередь в ней — молоденькой завитой блондинке с силиконовой грудью.
Патриция болезненно поморщилась. Господи, ну за что? Почему опять — так?! И ты, Брут… Она окинула презрительным взглядом Карлайла, который все еще ничего не замечал.
А она уже приближалась. Чтобы это понять, не требовалось даже тонкое чутье. Достаточно было слуха: каблуки звонко и яростно цокали по плиткам пола.
Та, что пришла по душу Джозефа Карлайла, встала сбоку от их столика в позе богини возмездия. Патриция посмотрела на нее почти сочувственно. Карлайл наконец-то догадался оторвать взгляд от ежедневника и оглядеться. Патриция не без злорадства смотрела, как вытягивается его лицо.