— Какие вопросы?
— Любые. В основном касающиеся прошлого и настоящего Дугласа Кросса. Где Грейс познакомилась с ним?
— Они работали в одном здании.
— В одной фирме?
— Нет, они однажды встретились в лифте, когда лил дождь, и вместе доехали на такси до аэропорта. Грейс встречала подругу, а он улетал в отпуск. Через месяц они снова столкнулись в лифте, Дуглас пригласил ее в бар — так это и началось.
— Скажите, а когда именно полиция прекратила активные поиски?
— Они проследили его до Чикаго, до международного аэропорта…
— Что?! Дуглас покинул пределы не только штата, но и страны? И вы говорите мне об этом только сейчас?
— А разве это имеет принципиальное значение?
— А вы что, считаете, мне ничего не стоит организовать международный поиск? Вы отдаете себе отчет, что дело сильно осложняется, если похищенный вывезен даже из штата, не то что из страны? Я не знаю, как сказать вам это… но ежегодно исчезают сотни детей. И после того, как устанавливают, что они пересекли границу штата, найти их становится практически…
— Невозможно?! Нет, не говорите мне этого! — Она яростно тряхнула головой. — Я не приму такого ответа. Вы сами делали это неоднократно, все это знают. Вы даже находили людей, которые не хотели, чтобы их нашли… — Лорена не знала, когда слезы полились из глаз, но точно знала почему. Она испугалась, что он откажется, и тогда ей придется вернуться в Сан-Франциско и беспомощно наблюдать, как Грейс превращается в параноика, а их мать медленно, но верно приближается к могиле.
— Эй! — Ник встал, оттолкнув стул, и подошел к ней.
Лорена плакала так жалобно, так безнадежно… Он поднял ее на ноги и обнял. Сильные руки обвили ее, прижали голову к могучему плечу. Он нежно нашептывал-напевал ей на ухо ненавистную кличку: «Конфетка, Конфетка», — и гладил по блестящим темным волосам и тонкой шее. А когда понял, что все бесполезно, повернул ее лицо к своему и поцеловал.
Это не должно было случиться так — когда она была охвачена отчаянием и тоской, когда не могла насладиться ласковым прикосновением его губ. В этом поцелуе не было ни пылающей страсти, ни обольстительной ярости, только нежность и сострадание. Его губы не отрывались, наполняя все ее существо теплом и покоем, пока наконец Лорена не смогла поднять глаза и прошептать:
— Что же теперь, Ник?
Он провел пальцами по ее щеке.
— Теперь я отвезу тебя домой, малышка.
Лорена отпрянула как ужаленная. Провела рукой по губам, как будто попробовала что-то противное.
— Ох, как же я глупа! Подумать только, я-то приняла все за чистую монету, а оказывается, это всего лишь прощальный поцелуй. Нет, ничего у вас не выйдет, мистер Тэрренс, я категорически отказываюсь уезжать!