Не мы одни так думали. Судя по всему, дикие животные приходили к ручью на водопой. Олени обглодали кору с окрестных деревьев, которые теперь белели в темноте голыми гладкими стволами. Огромный упавший ясень лежал на земле спящим гигантом. Вокруг него уже поднимались молодые деревца, тянущиеся к свету, который открылся благодаря гибели старого монстра. Здоровенные корни ясеня, вырванные из земли, поднимались над нами футов на двадцать, напоминая растрепанные волосы великана. Ствол должен был предоставить нам укрытие. Большому валуну, лежащему в десяти шагах от меня, предстояло стать естественным очагом, отражать на нас тепло костра, пока мы будем спать.
Когда огонь уже сердито трещал и шипел, Асгот начал срезать с упавшего ясеня полосу коры шириной в руку. Я наблюдал за годи. Эльхстан увидел, что именно привлекло мое внимание, и хлопнул меня по лицу, выводя из оцепенения.
— Да мне просто любопытно, старик, — ответил я, потирая щеку.
Но мастер изобразил крестное знамение, указал на скандинавский меч, лежащий рядом со мной, и покачал головой, растрепав на ветру остатки седых волос.
— Мужчина должен уметь обращаться с мечом, — сказал я. — Только так он может защитить тех, кого любит.
Я вспомнил пухленькую розовощекую Алвунну из Эбботсенда и задумался, любил ли ее. Наверное, нет. Затем я снова посмотрел на Асгота, но Эльхстан дернул меня за плечо, указал на мое лицо, поднял взгляд на зеленый свод над головой и сделал вид, будто плюет. Я понял его. Старик хотел сказать, что, перенимая обычаи норвежцев, я плевал в лицо Христу.
— Не хочу всю жизнь вырезать чаши и миски, старик! — раздраженно произнес я и тотчас же пожалел об этих словах, хотя они были правдой.
Эльхстан указал на мои руки и презрительно фыркнул, словно показывая, что у меня все равно нет способностей к столярному ремеслу. Затем он повернулся ко мне спиной и улегся на землю. Мы молчали до тех пор, пока тишина не стала слишком гнетущей. Тогда я оставил тепло костра и отправился взглянуть, чем занимается жрец.
— Что ты намереваешься с этим делать, Асгот? — спросил я.
Годи поднес толстый кусок коры к самому лицу, обнюхал его, затем потер пальцем.
— Асгот?.. — повторил я, чувствуя себя неуютно в такой близости от жреца, но жаждая узнать, что он делает.
Тот не отрывал взгляда от полосы коры и сказал:
— Это дерево прожило тысячи лет, мальчик. Быть может, оно росло здесь с основания мира и еще не умерло. По крайней мере, не полностью. Ему требуется много человеческих жизней, чтобы вырасти. Такой же большой срок нужен, чтобы оно умерло. — Он поднял кусок коры на ладони так, словно это был ценный слиток серебра. — Дерево повидало многое. У него есть свои тайны, Ворон. — Жрец с явной насмешкой сделал ударение на моем имени. — Оно шепотом поделится ими с теми, кто готов слушать.