Со временем я обнаружил, что чем больше синяков и порезов мне достается, тем лучше у меня получается избегать их в следующий раз. Приемы, сперва неуклюжие, после долгих занятий выполнялись уже на подсознательном уровне. Движения перетекали одно в другое, ноги работали в гармонии с туловищем, перемещаясь по прошлогодним листьям и молодой траве. Я искал бреши в защите братьев, отчаянно стремился нанести ответные удары и расплатиться за свою боль.
Сначала мы упражнялись своими мечами, обмотанными тряпками, но даже так оставался риск сломать кости и сами лезвия. Поэтому Бьярни попросил Эльхстана вырезать учебное оружие из ясеня. Оно получилось слишком легким, и я одолжил у Свейна Рыжего тяжелые серебряные браслеты, чтобы усилить выпады мечом и блоки щитом. Должен признаться, во время занятий я давал волю воображению. В мечтах эти браслеты становились моими собственными.
Постепенно, когда я освоил основные приемы, у остальных норвежцев тоже проснулся интерес к занятиям. Мне каждый вечер приходилось сражаться со всеми желающими, которые меня нещадно били.
В те дни я еще не одержал ни одной победы.
— Ворон, а ты уже неплохо обращаешься с мечом, — заметил Улаф, разломил каравай черствого хлеба и протянул ломоть Флоки Черному.
После вчерашних занятий у меня ныли плечи, но я находил в этих неприятных ощущениях странное удовлетворение, считал, что мои мышцы и суставы заслужили право на отдых. Землю покрывал толстый, мягкий слой мха, и день обещал выдаться теплым и ясным.
— Пусть с копьем у тебя по-прежнему получается неважно, но это оружие не такое простое, каким кажется, — добавил Улаф. — Ими сражаются все и вся, но мало кто делает это хорошо. — Его лицо тронула тень грустной улыбки. — Мой Эрик очень неплохо управлялся с копьем, но не так хорошо, как ты с мечом. У тебя это получается совершенно естественно, да?
— Все равно что завалиться спать после того, как целый день ходить за плугом, — рассеянно заметил Кнут, мысли которого, вне всякого сомнения, были заняты какой-нибудь красавицей с длинными светлыми волосами, уложенными в толстые косы.
— Я до сих пор не одержал победу ни в одном поединке, Дядя, — сказал я, вращая плечами, чтобы унять теплую боль.
Но Улаф думал о сыне, поэтому продолжил так:
— Секирой Эрик тебя точно одолел бы, бьюсь об заклад. Мы с ним посвятили этому оружию несколько месяцев. Для того чтобы научиться с ней обращаться, требуется редкое мастерство, но даже в этом случае не обойтись без долгих лет занятий.
— Когда-нибудь я оставлю Бьярни синяки почище этих, — сказал я, потирая левую руку, которая получила не меньше сотни ударов, пришедшихся на щит, и покрылась сердитым багрянцем.