— Шевелись же, грязный козел!
Девушка тащила меня вперед, осыпая ругательствами, раздувая пламя упорства из последних угольков, едва тлеющих в моем сердце. Мы оба понимали, что должны добраться до деревьев, прежде чем валлийцы поднимутся на гребень последнего холма. Иначе нас схватят.
— Брось меня, — проворчал я и упал на колени.
У меня перед глазами все расплывалось. Откуда-то сбоку на рассудок наползал беспросветный мрак.
— Беги!
— Нет, Ворон! — взвыла Кинетрит. — Я останусь здесь и увижу, как валлийцы убьют тебя. Затем они изнасилуют меня до смерти!
Я выругался, собрал последние крупицы воли, оперся о копье и протянул девушке руку, чтобы она тащила меня дальше.
— Упрямая сучка, — пробормотал я.
Мы добрались до линии деревьев, не оборачиваясь, чтобы проверить, поднялись ли наши преследователи на гребень холма, и углубились в лес, как затравленные дикие звери.
— Потерпи еще немного!
Кинетрит увлекала меня вперед, поднимала, если я падал. Лес вокруг стал гуще. Нам пришлось продираться сквозь хрупкие нижние ветви сосен и берез. Весь мой сумеречный мир заполнился звуком ломающегося дерева и шумом крови в висках. Больше я ничего не помнил.
* * *
Я открыл глаза, решил было, что ослеп, но постепенно освоился во мраке, облепившем меня. В лесу царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь криком совы и шорохом травы, по которой пробегал барсук. Меня била дрожь. Я попытался сесть, но мне на плечо легла твердая рука и удержала.
— А ты сильнее, чем кажешься с виду, Кинетрит, — пробормотал я, снова погружаясь во мрак.
— Выпей, Ворон, — услышал я через некоторое время и почувствовал у губ холодный край шлема.
Я стал пить, захлебываясь, проливая воду на подбородок и только теперь осознавая, какая же меня мучила жажда.
— Пока ты спал, я нашла в лесу ручей.
Распущенные волосы Кинетрит щекотали мне лоб.
— Вода соленая, — пробормотал я, облизав растрескавшиеся губы, и откинулся назад.
— Я ополоснула шлем, но кожа внутри насквозь пропиталась потом, — прошептала девушка, осторожно укладывая железный колпак Глума на подставку, сделанную из веток. — Твой щит я спрятала в зарослях куманики.
Ее голос звучал странно, будто ночная темнота поглощала слова, едва только они были произнесены. В воздухе пахло сыростью и плесенью. Я вытянул ногу и наткнулся на твердое дерево.
— Мы находимся в дупле дуба, Ворон, — объяснила Кинетрит. — Наверное, он очень старый.
Я попробовал повернуться, но обжигающая боль в спине удержала меня на месте.
— Лежи смирно, а то рана снова откроется. Я зашила ее вот этим. — Она показала тонкую костяную иголку.