— Для этого ребенка есть только одно имя, — заявила Элинор. — Он должен быть назван Генрихом в честь отца.
* * *
Как только силы Элинор восстановились после родов, она присоединилась к Генриху, и по стране они стали ездить вместе.
— Давай, пока это возможно, будем вместе, — сказал Генрих. — Я боюсь волнений в Нормандии, Аквитании, Мэн и Анжу… И если это произойдет, я должен буду уехать.
Элинор не хотелось с ним расставаться, но, уж если так случится, что ему потребуется уехать, она все свое умение употребит на то, чтобы править страной в соответствии с его пожеланиями.
— В добрый час мы с тобой поженились, — сказал Генрих. — Времени прошло не так много, а ты уже подарила мне двух сыновей.
— Меня Уильям очень беспокоит. Мне кажется, он долго не проживет.
— Ничего, выкарабкается.
— Уж ты-то таким не был.
— О, когда мне что надо было, я орал как резаный. Как-то, качая меня на коленях, дед мне поведал, как его отец, мой прадед то есть, схватил пригоршню тростника, когда ему было всего несколько дней, и это стало символом всей его жизни. Где он видел землю, забирал ее. Мне кажется, в этом я похож на них. Другого такого сильного рода, наверное, и не найдешь.
— Надеюсь, сыновья пойдут в тебя. Генрих больше на тебя похож. Он уже выглядит крепче бедняжки Уильяма.
— Ничего, поправится. Может быть, станет ученым. У него образованные родители.
Посмеиваясь, он вспомнил о незаконном сыне Гикенаи и о своем обещании взять его во дворец. Но с этим можно подождать, успокоил он себя. Он еще слишком мал.
Во время одного из визитов Генриха в Бермондси туда приехал Жефруа и потребовал аудиенции.
Жефруа выглядел угрюмым.
— Как тебе Англия? — спросил Генрих.
— Да как мне земля, где целиком завишу от прихоти своего брата?
— Какой ты, однако, нетерпеливый! Я только-только получил корону, и еще не время раздавать владения и замки.
— Но некоторых ты уже облагодетельствовал, не так ли?
— Да, без поддержки которых не обойтись. Однако от тебя, брат, я ожидаю помощи бескорыстной.
— Не слишком ли много ты хочешь?
— Потерпи некоторое время. Ты получишь, и немало, только надо подождать.
— То, что ты мне обещаешь, я и так давно должен получить. Разве отец не завещал передать мне Анжу и Мэн после того, как ты получишь корону Англии?
— Все в свое время, — сказал Генрих, а про себя подумал: «Да сколько этот мальчишка продержит Анжу и Мэн? Отдать ему сейчас, значит, бросить их к ногам врагов».
— Какое время? Какое устроит тебя или меня? — настаивал Жефруа.
— Какое устроит короля, — ответил Генрих, и Жефруа с ворчанием вышел.