Как такого человека можно не любить, думала Элинор.
Мысли о муже ее не покидали. Что было бы, если бы она сразу вышла замуж за Генриха вместо Людовика? Элинор даже рассмеялась. Генрих тогда был еще ребенком. Никакой разницы в годах с ним она не ощущает. А он? Их страсть остается такой же сильной, как в начале; когда после разлуки, а это случается довольно часто, супруги соединяются, их слияние происходит, как в первые дни женитьбы.
Она, конечно, многое о нем узнала. Он быстро приходит в ярость и становится неистовым, пугая всех вокруг. Ноздри у него раздуваются, глаза горят огнем, ногами он все расшвыривает, а порой валится наземь и молотит кулаками. Страшны эти приступы гнева; когда они случаются, кажется, что в него вселился дьявол. Элинор и сама может показать характер, но крайность, до какой доходит в гневе Генрих, ее пугает. В первые годы после свадьбы с этой стороной характера мужа ей сталкиваться почти не приходилось. Любовь и завоевание английской короны тогда поглотили его целиком, на домашние сцены времени не оставалось. Но в минуты недовольства он злился ужасно, а если человек ему оказывался неприятен, то вообще переставал для него существовать.
Вот такого она любила, во всем понимала, и он ее полностью устраивал. Еще ей бы хотелось, чтобы он делил с ней компанию собиравшихся вокруг нее трубадуров. Мечтала, чтобы он спел сочиненную им самим и ей посвященную песню. Но у Генриха нет досуга. Так что, вздохнув, она продолжала заниматься своим двором без мужа.
Охотников ей петь было достаточно. Когда тонкие пальцы певцов, так не похожие на грубые, обветренные Генриха, касались струн лютни, а огненные глаза посылали ей пылкие взоры, Элинор снова чувствовала себя юной.
«Что я сделала, выйдя замуж за Генриха? — спрашивала себя Элинор. — Плодила детей — троих за три года. Хожу на сносях или рожаю. — Она рассмеялась. — Конечно, в том состоит долг королевы, но совсем не занятие для героини романтических баллад».
Смерть маленького Уильяма потрясла Генриха не столько как утрата ребенка, а как потеря старшего сына. Теперь у них был маленький Генрих (что еще надо?) и Матильда, но ему хотелось еще сыновей. Он постоянно вспоминал проклятие своего деда Генриха I, имевшего кучу внебрачных детей и только одного законного; после гибели этого сына, утонувшего в море, наследницей осталась дочь. И что получилось? Война.
— Нам нужно еще родить сыновей, — как-то сказал Генрих. — У нас есть мой маленький тезка, но посмотри, что стало с Уильямом. Нам нужны еще сыновья, и мы должны их завести, пока ты в состоянии вынашивать.