Когда Генрих вернулся из Франции, он поспешил в Оксфорд взглянуть на сына. Ричард его просто восхитил, другого, по мнению Элинор, и быть не могло. Но она увидела, что он чем-то озабочен.
Так оно и было. Генрих виделся с Гикенаей, и та напомнила ему обещание взять сына во дворец. Откладывать с этим уже было нельзя. Маленького Жефруа следовало поселить в королевской детской. Это надо было делать сейчас, пока там была хорошая кормилица со своим сыном Александром.
* * *
В спальне Генрих сказал Элинор:
— В нашей детской будет пополнение.
Сначала она не поняла.
— Пополнение? У нас два сына и дочь. Не хватит ли? Ты хочешь, чтобы я все время ходила с животом?
— Нет-нет. Я не думаю еще об одном нашем ребенке, хотя они еще будут. Речь идет о близком мне мальчике.
— О близком тебе?
Элинор села. Она резким движением откинула назад длинные волосы, щеки ей залила краска.
— Да, очень мне близком.
— Кто это? — требовательно спросила Элинор.
— Это что, допрос? Я сказал, и этого достаточно.
— Нет, дорогой. Прошу ответить.
— Не забывайте, мадам, вы разговариваете с королем.
Элинор вскочила с кровати, глаза в глаза, руки скрещены на груди.
— Ты хочешь сказать, что в мою детскую ты собираешься привести своего незаконного сына?!
— Я хочу сказать, мадам, что я приведу своего незаконного сына в мою детскую.
— Нет, ты не приведешь.
— Через несколько дней мальчик будет там.
— Я его там не оставлю.
— Он там будет воспитываться со своими сводными братьями. Я скажу этой славной Годиерне, что ему полагается все то, что имеют остальные дети.
— Сколько ему?
— Три, около того.
— Чуть младше Уильяма. Та-ак… — Элинор смотрела на Генриха, не веря глазам. — Ах ты… развратник!
Он рассмеялся:
— Что я слышу! Это говорит женщина, спавшая с собственным дядей.
Элинор замахнулась, но он перехватил руку и отбросил ее.
— Запомни, — сказал король. — Хозяин здесь я, а ты такая же подданная, как все.
— Я… подданная? Да ты всего лишь норманнский герцог. Я же тебе Аквитанию дала!
— Это было. Теперь я король Англии.
— А я — королева.
— Моей милостью. Запомни. Я сейчас же могу заточить тебя в башне какого-нибудь замка.
— Что?.. Да как ты смеешь!
— Король Англии смеет все.
— Значит, ты изменял мне… даже когда мы… с первых дней!
— Я же был долго один. Неужели ты думаешь, что я месяцами могу обходиться без женщин? Это была женщина легкого поведения. Только и всего.
— И в моей детской должен воспитываться ублюдок женщины легкого поведения вместе с моими детьми!
— Он королевских кровей.
— И ты думаешь, я это позволю?
— Да, мадам, я так думаю. И если только ты посмеешь что-нибудь ему сделать во вред, я тебе устрою такое, что ты пожалеешь, что родилась на этот свет, клянусь тебе!