Однако требовать этого от нее — значит хотеть того, чего еще никому получить не удавалось, а это и делает их отношения такими возбуждающими. Рождение детей оказало на Элинор свое влияние. Боясь испортить свои восхитительные высокие и твердые груди, она не кормила детей сама, но многочисленные за короткий срок беременности несколько испортили ее фигуру. Она родила ему четверых, да еще двух дочерей Людовику. Женщина, которая произвела на свет шестерых детей, едва ли может остаться наядой, какой она была в юности. Такого физического влечения к ней, как раньше, у него уже нет. Неодолимое желание обладать ею, какое испытывал в начале их супружества, уступило место страсти, корни которой лежат в стремлении подчинить ее себе.
Но в глубине души Генриху хотелось отношений совсем другого сорта. Идеально, когда женщина его обожает, послушна, верна во всех отношениях и полностью подчиняет свое Я служению ему. А такие женщины есть. У покойного Стефана, например, была такая. С такой женщиной Генрих был бы добрым и нежным. Такой он не изменил бы. А Стефан разве не изменял? Всем известно, что изменял, но ее чувства к нему никогда не менялись, и она поступала очень умно, продолжая верно служить своему мужу. Правда, таких женщин, как Матильда Болонская, на свете не много, и Элинор в их число не входит.
Генрих доволен: Элинор поняла, что сохранять ей верность он не намерен и, как король, будет жить и развлекаться где и как ему вздумается, а все его подданные, будь то королева или последний слуга, должны знать эту королевскую волю, и никто никаких вопросов задавать ему не смеет.
* * *
Генрих нигде не оставался подолгу. Если он на Юге, то его интересовало, что делается на Севере. Он постоянно ездил по стране, не говоря, куда конкретно направляется. Это означало, что все и всюду должны быть готовы встречать его в любой момент с отчетом, и горе тому, кто не исполняет его приказов. Простые люди горячо это приветствовали, они видели, как это сразу повлияло на восстановление законности и порядка. Ни один разбойник-барон не смел теперь совершить набег или нападение. Стоило узнать об этом королю, и виновный сразу же подвергался наказанию. Англия ожила. У нее снова сильный король.
Элинор — это была приятная новость для Генриха — снова беременна. Она же плакала с досады:
— Во что я превратилась? В животное, с единственным предназначением плодить потомство?
— Это предназначение женщины, — ухмылялся Генрих.
— Тогда вот что тебе скажу. После этого я ухожу на долгий отдых.
— Три сына было бы неплохим счетом, — соглашался он.