Генрих направился в Шропшир. Вступив на престол, он приказал разрушить все замки, возведенные как укрепленные гнезда баронов-грабителей. Это породило ненависть к нему тех, кто такие замки возводил, и Генрих понимал, что без постоянного контроля за этими землями разрушенные замки будут восстанавливаться. Ему донесли, что именно это происходит в Шропшире, причем такое сообщение поступило от сэра Уолтера Клиффорда, у которого к тому же завелась тяжба с сыном вождя одного из уэльских племен. Поэтому Генрих и держал путь к замку сэра Уолтера, чтобы заодно разрешить возникший спор.
Сэр Уолтер вышел встретить короля во дворе своего замка, подал ему кубок гостеприимства, из которого сначала отпил сам, чтобы показать, что вино не отравлено, и собственноручно придержал стремя, когда король слезал с коня. Потом он проводил короля в залу, где собралась вся семья.
Вся семья в сборе: леди Клиффорд и шесть ее дочерей. Некоторые уже замужем, их мужья стоят возле. Внимание короля привлекла самая младшая, совсем еще юная, красивее которой он, кажется, еще никогда не встречал. Генрих задержался около нее и сказал:
— У вас очаровательная дочь, сэр Уолтер.
— Ваш комплимент она запомнит на всю жизнь, милорд.
— И я не скоро забуду такую красавицу. Как тебя звать, девица?
— Розамунд, сир.
— Розамунд? — удивился король. — Это значит Роза Мира, да?
Он прошел в отведенные ему покои.
Все повара замка, сбиваясь с ног, готовили блюда, достойные короля; непритязательные вкусы короля в еде были хорошо известны, но каждый хозяин дома старался угостить его как можно изысканнее. Король того ожидал, хотя сам никогда пиршеством не увлекался. Восхитительный стол накрыт в главной зале. Генрих вышел, уселся во главе стола и велел, чтобы дочь сэра Уолтера села рядом, затем он принялся за еду в некоторой задумчивости. Сейчас белокурая девица показалась ему пленительно красивой, и он поймал себя на том, что сравнивает ее с брюнеткой Элинор. Девушка походила на свежераспустившийся цветок. Она готова во всем королю угодить, немного напугана его вниманием и тем ему еще больше нравилась.
— Слушай, я еще не встречал такой приятной девицы, — сказал ей Генрих ласково. Потом взял ее нежную белую ручку, подержал ее в своей, приложил к ней свою грубую ладонь и рассмеялся. — Эта рука, детка, держит все нити управления страной. Это сильная рука, Роза Мира, хотя не такая красивая, как у тебя.