То была крошечная победа, триумфальный писк протеста после десятилетий лебезящего почтения. Нация, которая три с половиной столетия назад не постеснялась казнить Карла I, слишком долго морщилась от идеи проверять корешки чеков своего повелителя: необлагаемость королевы налогом рассматривалась так или иначе как часть ее уникальности, ее великолепия, ее чар. Королевский нал лучше всего обсуждать, спрятавшись под одеялом и на преклоненных коленях. Последний раз при пересмотре денежного содержания Виндзоров — в 1990-м, когда премьер-министром была миссис Тэтчер, а ее Канцлером казначейства — мистер Мэйджор, было подписано десятилетнее, гарантирующее индексацию, защищенное от инфляции соглашение, которое сопровождалось специальным обещанием правительства, что новых докладов о том, как королева потратила свои деньги, не будет обнародовано до 2000 года.
Большинство людей, всколыхнувшихся от кивка королевы фискальному обложению, очевидно, верили, что попадание Елизаветы в лапы молодцев из Налоговой была значительным конституционным прорывом. Но когда впервые, в 1842-м, на перманентном базисе был введен подоходный налог, тогдашний премьер-министр, сэр Роберт Пил, убедил королеву Викторию платить этот новый сбор на весь ее доход, из каких бы источников он ни поступал. Так она и делала вплоть до своей смерти в 1901-м, с какового момента главным сюжетом этой темы была монархия, пытающаяся, с возрастающим успехом уклониться от всех, каких только можно, налогов. Первый шаг сделал Эдуард VII, когда вступал в должность, но его надуло правительство, которое в тот момент вело крупнозатратную Бурскую войну. Однако Георг V настоял, чтобы цивильный лист был освобожден от налогообложения, а Георг VI, в результате ряда договоров, скрытых от парламентских проверок, добился, чтобы его личный доход также был объявлен неприкосновенным. Такова была позиция в течение последних пятидесяти шести лет.
Подоходный налог на протяжении девятнадцатого столетия был мизерным, так что королева Виктория запросто могла себе позволить платить его. Он существенно вырос только в 1906 году, когда Ллойд Джордж представил на рассмотрение свой первый бюджет и изыскивал средства, чтобы заложить основания для государства всеобщего благоденствия. С тех пор налоговое бремя значительно увеличилось — достигнув максимального уровня в 98 процентов между 1975 и 1979 годами, — а королевская семья тем временем находила разнообразные резоны не вносить свою долю в государство, во главе которого она стояла. Часть нынешнего личного состояния королевы является прямым следствием этого освобождения от налогов. Акционер, вложивший в 1936-м (последний год, когда монарх платил налог) £1 в среднеприбыльные ценные бумаги и плативший при этом на протяжении всех этих лет налог по верхней планке, сейчас бы выяснил, что его инвестиция оценивается в £42, тогда как в распоряжении не выплачивавших налогов короля или королевы оказался инвесторский портфель стоимостью £418. Или другими словами: минимальная оценочная стоимость личного состояния королевы — £50 миллионов, и это та сумма, которая могла бы накопиться, если бы ее отец, Георг VI, инвестировал в 1936 году в британские акции всего-то £119 000.