«А я вот из Гонконга только что, — отвечает первый мужчина, об избирательных намерениях которого мы осведомляемся, — и у меня дел невпроворот — труба зовет, пора уже обратно». Пожилая женщина открывает дверь, вглядывается в наши красно-желтые значки на лацканах и без единого слова затворяет дверь. «Не наша», — отваживается предположить Лизанн, внося в свою распечатку соответствующую отметку: «Т» — тори, «Д» — либерал-демократ, «Л» — лейборист», «П» — потенциальный лейборист, «С» — для тех, кто съехал или умер. В демографическом отношении наш район — ни дать ни взять сущий винегрет: тут попадаются имена греческие и ирландские, итальянские и индийские, есть даже одна девушка, неизвестное имя которой оказывается маорийским. Летвиновский палисадниковый тест в общем и целом более-менее срабатывает: на этой зачумленной транспортом, загазованной улице, где автомобили запаркованы на тротуаре как бог надушу положит, зоны аккуратности бросаются в глаза — и часто украшены опрятной летвиновской рекламкой. Но в основном плакаты красно-желтые; мы проставляем в своих распечатках «Л» и переходим к следующему дому, не останавливаясь для переговоров. Изрядное количество избирателей с подозрением относятся к идее распахнуть свои двери в меркнущем свете апрельского вечера; кое-кто сидит тише воды ниже травы, другие открывают окна на верхнем этаже. В наши дни искусство поддерживать разговор через домофон — первейший талант уличного агитатора. «Либерал-демократ я», — рявкает очередная металлическая коробка в ответ на наш звонок.
«Послушайте-ка, тут вот какая штука, — орет Лизанн в ответ, — у нас в Ричмонде есть хорошие друзья, лейбористы, так вот они стиснут свои маленькие зубки и проголосуют за либерал-демократов, чтобы отбрить тори — так а почему бы вам не оказать ответную услугу?»
«Подумаем», — хрипит коробка.
«Нам ведь ни к чему мистер Летвин, а? С какой стати нам сдался человек, который придумал избирательный налог?» Лиззи исступленно буравит коробку глазами.
«Может статься, в этом и есть толк», — довольно малодушно отвечает коробка. Кто это — «П» или просто вежливый «Д»? Кто его знает. На одном доме странным образом соседствуют плакаты лейбористов и тори: и только подойдя поближе, мы видим, что юношеские черты Оливера Летвина обезображены карикатурными тараканьими усами, а его череп пронзен огромной стрелой: мы ставим «Л» и идем дальше. Индиец, отец семейства, окна без наклеек, бормочет: «За лейбористов, за лейбористов, все четверо», и Лиззи триумфально вписывает четыре «Л». Я как-то менее уверен; слишком уж быстро он ответил, да и палисадник у него подозрительно аккуратный.