Девушка едва сдерживала слезы.
— Валя, Валюша, что ты? — Ганс подсел ближе, положил руку ей на плечо. — Я помогу, как же! У меня есть возможности — вещи, деньги. Связи! Все будет сделано. Поверь. Ну, выпьем.
— Подождите, — почти плача, сказала Валя. — Я выпью, выпью. Но сперва я хочу о деле. Послушайте меня. Я могу говорить с вами откровенно?
— Что за вопрос? — Ганс с сожалением поставил свой стакан на стол и, как бы желая успокоить дочь друга, обнял ее, легонько привлек к себе.
— Казимир Карлович, я боюсь Германии, боюсь своего будущего, — призналась Валя. — Если бы вы знали, что я вынесла в дороге. Кошмар. Офицеры, солдатня, нахальные, наглые, все пристают… Нет, не об этом, не это главное… Казимир Карлович, у вас есть уверенность, что немцы победят? Скажите? Только правду.
Она отстранилась и с наивной верой простодушного человека посмотрела в глаза Гансу.
— Это может сказать только бог… — ухмыльнулся Ганс. — Я все‑таки надеюсь, уверен даже…
— Вы говорите неправду или успокаиваете себя, — разочарованно произнесла Валя. — Вы такой же идеалист, как и мой папа. Такой же, каким был он… Папа всего себя отдавал Германии, он был преданнейшим слугой немцев. И вот результат — он погиб, а его дочь… — И на этот раз Валя справилась со слезами, она только высморкалась в кружевной платочек и с чувством произнесла: — Я ненавижу коммунистов, я готова мстить за отца.
— Могу предоставить тебе такую возможность, — с той же блудливой ухмылкой сказал Ганс.
— Пошлете к партизанам? — враждебно посмотрела на него Валя. — Спасибо. Я не хочу быть бесполезной жертвой. Давайте выпьем.
— О! — радостно воскликнул Ганс. — Это по–моему. На брудершафт?
— Боже мой! — скорее одобрительно, нежели осуждающе сказала девушка. — Вы ни капельки не изменились, Казимир… господин Ганс. Все такой же неисправимый ловелас, бабник.
— А разве это так уж плохо для мужчины в моем возрасте? — лукаво осведомился Ганс.
— Да, вы неплохо сохранились, — критически оглядела его Валя и улыбнулась одним уголком рта. — Вам больше пятидесяти не дашь…
— Что–о-о! —Стул под Гансом затрещал. Он готов был обидеться, но, уловив лукавые огоньки в глазах девушки, понял шутку и загоготал. — Ты свинья, Валенька, ты просто очаровательный поросенок, Валюша. И в наказание я тебя съем. Частично. Один окорок… Хотя бы вот этот.
Валя вовремя отстранилась, ударила его по руке.
— Фз — сказала она. — Такие сравнения. Недаром, когда вы были начальником полиции, люди называли вас людоедом…
Шутка пришлась по вкусу Гансу, он рассмеялся, чокнулся с девушкой и, сложив толстые губы трубкой, аккуратно вылил водку в рот. Выпила и Валя. Водка не подняла настроения девушки, она снова стала серьезной, грустной. Сказала тихо, с глубокой убежденностью: