— Премногая печаль охватила сердце наше, возлюбленный сын, когда дошла до нас весть о постигшей тебя напасти. Ведомо нам о многотрудном путешествии твоем. Ведь ты пустился в путь по приглашению нашему, но был по дороге ограблен нечестивыми разбойниками. Истинно ли так?
— Да, святой отец. Но это неважно. То есть тогда это показалось мне важным, но… — Френсис сбился.
Старик мягко улыбнулся.
— Ведомо нам также, что ты вез нам дар, похищенный у тебя в пути. Не тревожься о сем. Твое присутствие здесь — наилучший дар для нас. Давно мечтали мы воздать дань уважения тому, кто обнаружил бренные останки Эмили Лейбовиц. Наслышаны мы и о трудах обители вашей. Неизменно благосклонны мы к братии святого Лейбовица. Без трудов ваших мир утратил бы память. И ежели церковь, претайное тело Христово — это тело, то орден ваш — память христианства. Сколь многим обязаны мы святому патрону и основателю вашему. А века грядущие будут признательны ему еще более. Поведай нам о своем путешествии, сыне.
Брат Френсис протянул синьку.
— Грабитель оказался настолько добр, что оставил мне это, святой отец. Он… по ошибке принял сию реликвию за копию разукрашенного руна, которое я вез в дар вам.
— И ты не вывел его из заблуждения?
Брат Френсис покраснел.
— Стыжусь признаться, святой отец, но я…
— Так сие, стало быть, и есть реликвия, кою обнаружил ты в подземелье?
— Да.
Папа лукаво улыбнулся.
— Выходит, разбойник счел истинным сокровищем твое творение? Что ж, и бандиты умеют ценить искусство. Монсеньор Агуэрра описал нам красоту твоего руна. Воистину прискорбно, что оно похищено.
— Ничего, святой отец. Жаль только, что я впустую потратил пятнадцать лет.
— Впустую? Ну как же «впустую»? Ведь если б грабитель не прельстился красотой твоего произведения, он непременно забрал бы реликвию. Так ведь?
Брат Френсис был вынужден согласиться. Лев XXI взял древнюю синьку и осторожно развернул ее. Долго смотрел он на чертеж молча, а потом спросил:
— Скажи нам, внятны ли тебе символы, начертанные Лейбовицем? Что такое означает сие?
— Нет, святой отец. Невежествен я.
Папа наклонился и шепнул:
— Я тоже.
Засмеялся, благоговейно поцеловал реликвию, словно приложился губами к алтарю, потом свернул и передал служителю.
— Благодарим тебя от глубины сердца нашего за пятнадцать лет трудов, возлюбленный сын наш. Ты потратил годы, дабы сохранить для нас реликвию. Почему не почитай их потраченными втуне. Ты преподнес пятнадцать лет жизни Господу. Когда-нибудь смысл рисунка будет разгадан. Быть может, там изображено что-нибудь весьма важное, — старик вдруг подмигнул или просто сморгнул? Нет, Френсис готов был поклясться, что подмигнул.