— Но… — Дверь распахнулась, и Сильвия умолкла.
— Привет, Сильвия. Привет, Фиона.
— Джеки, как поживаешь? — Сильвия улыбнулась хорошенькой блондинке, хозяйке местного пансиона «Ночлег и завтрак».
— Хорошо. Хотела заскочить пораньше. Я знаю, что через несколько минут ты закрываешься.
— Не волнуйся. Как Гарри?
— Сопит в постели, — одна из причин моего опоздания. Честное слово, можно подумать, у него чума, а не насморк. Он сводит меня с ума. Подай ему то, принеси это. Отрывает меня от дел своими стонами и жалобами. Я прибиралась после зимы и решила освежить обстановку, добавить что-нибудь новенькое. Не возражаешь, если я поброжу тут у тебя хоть немного, может, возникнут какие-нибудь идеи?
— Пожалуйста, не торопись.
— А я пойду, — спохватилась Фиона. — Рада была повидать тебя, Джеки.
— Я тоже. Ой, Фи, чуть не забыла: мой сын с женой только что завели щенка, девочку. Говорят, что хотят попрактиковаться перед тем, как сделать меня бабушкой. — Джеки закатила глаза.
— Как мило. И какая порода?
— Понятия не имею. Они взяли ее в приюте. — Джеки улыбнулась. — Брэд сказал, что они спасли одну жизнь, перед тем как задуматься о создании другой.
— Действительно, очень мило.
— Они назвали ее Сава, как царица Савы[6]. Брэд просил, если я вдруг увижусь с тобой, передать, что они хотят записать ее в твой класс для щенков.
— С нетерпением буду их ждать. Ну, мне пора.
— Я приеду завтра, помогу тебе провести занятия, — пообещала Сильвия. — И Орео это пойдет на пользу.
— Тогда до завтра. Пока, Джеки.
Уже выходя, Фиона услышала восторженный визг Джеки.
— Ах, Сильвия, какая изумительная скамья!
— О да! Это работа нового художника, о котором я тебе говорила. Саймона Дойла.
Фиона, ворча, направилась к своей машине.
А в это время в тюрьме штата Вашингтон Джордж Аллен Перри читал Библию. Поскольку его преступления обеспечили ему надежно охраняемую клетку до конца жизни, он считался образцовым заключенным.
Он не вступал ни в какие банды, не подавал никаких жалоб. Он выполнял работу, которую ему поручали, ел пищу, которую ему подавали. Он содержал себя в чистоте и уважительно разговаривал с охранниками. Регулярно делал физическую зарядку, не курил, не ругался, не баловался наркотиками и большую часть своих бесконечных дней посвящал чтению.
Посетители бывали у него редко. У него не было ни жены, ни детей. У него не было верных друзей ни в тюрьме, ни за ее стенами.
Отец бросил его давным-давно, а мать — причина его патологии, как решили психиатры, — его боялась.
Его сестра раз в месяц присылала ему письмо и раз в год приезжала из Эммитта, штат Айдахо, — она считала это своим христианским долгом. Сестра и подарила ему Библию.