«Она видела, как из дома вышел мужчина. Мужчина!»
Джейми глубоко вздохнула. Паника, грозившая захлестнуть ее, понемногу отступила.
Камера снова показала крупным планом лицо репортера.
— Полиция подтверждает факт обнаружения трупа мужчины, который был застрелен в доме, но при этом не сообщает ни его имени, ни каких-либо дополнительных подробностей относительно человеческих останков, найденных в подвале. Мэри Салливан, мать Кевина Рейнольдса, умерла в прошлом месяце. Местные жители на протяжении последних нескольких недель неоднократно видели в Чарльстауне самого Кевина Рейнольдса и сообщили нам, что он готовился выставить дом матери на продажу
Теперь на экране одновременно показывали диктора и репортера.
Диктор спросил:
— Кевина Рейнольдса подозревают в чем-либо?
— Полиция отказывается комментировать происходящее, но считает его «свидетелем, представляющим интерес для следствия», — ответил репортер. — Она обращается к местным жителям с просьбой позвонить в полицию, если они увидят Кевина Рейнольдса.
На экране снова появилось фото Кевина Рейнольдса. Оно было сделано уже довольно давно, решила Джейми. У него было круглое лицо с толстым курносым носом, но его вьющиеся волосы были каштановыми, а не седыми. Одет он был так, как ходили в восьмидесятые годы: солнцезащитные розовые очки, толстая золотая цепочка поверх белой тенниски, которая плотно облегала торс, обрисовывая почти женскую грудь.
В самом низу экрана появился бесплатный номер, по которому следовало звонить. Репортер пообещал телезрителям сообщать новые подробности по мере появления таковых.
Джейми нисколько не сомневалась, что Рейнольдс был одним из тех людей, которые убили ее мужа. Она понимала, что должна как можно быстрее отыскать его. А для начала следовало придумать, как выманить его из укрытия.
Она встала с дивана, вытерла вспотевшие ладони о шорты и принялась обдумывать одну идею, которая не давала ей покоя с тех самых пор, как она уехала сегодня днем из Чарльстауна. Она уже собралась выключить телевизор — ей нужно было вытащить Картера из ванной, — как диктор принялся живописать историю взаимоотношений Кевина Рейнольдса и Фрэнка Салливана.
На экране телевизора появился черно-белый моментальный снимок Фрэнка Салливана. Так он выглядел во время своего первого ареста, когда ему было двадцать два года: густые вьющиеся светлые волосы и длинное модное пальто. Чуть ниже чисто выбритого подбородка он держал в руках табличку с номером.
На правом запястье у него красовался шрам — точь-в-точь такой же формы и размера, как у Бена Мастерса.