Но у любой крепости, даже хорошо укрепленной, всегда найдутся слабые места. И не имеет значения, сколько бурь и штормов она вынесла, каждый новый ураган отличается от предыдущего. У Дарби подгибались ноги и сердце обливалось кровью от того безжизненного — нет, лишенного души — тона, которым Бакстер рассказывала о личной драме, которую ей пришлось пережить. Дарби казалось, что сам Господь нашептывает ей на ухо историю этой несчастной женщины. Извини, но у тебя нет выбора, тебе придется смириться с этим, и все тут.
Что, собственно, и произошло. Бакстер не могла обратиться в полицию. А ее мать, единственный человек на свете, которому полагалось защищать ее, приказала своей дочери держать язык за зубами и отработать долг собственным телом. Господи Иисусе…
Дарби распахнула входную дверь и сразу же увидела Купа. Прижав к уху мобильный телефон, он ходил взад и вперед по тротуару. Куп увидел, что она идет к нему, сказал что-то своему абоненту и сунул трубку в карман.
Протиснувшись сквозь изрядно поредевшую толпу, он встретил ее на полдороге, прямо посреди улицы. За все годы совместной работы Дарби еще не видела его таким взбешенным. И испуганным.
— Давай расставим все точки над «i». Раз и навсегда! — выпалил он, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. — Все, что наговорила обо мне эта Типси МакСтейджер из «Симпсонов», о том, что я ходил на эти вечеринки, где мочил свой член, — полная и совершенная ерунда. Клянусь жизнью моей матери!
Дарби молча кивнула.
— Что, ты мне не веришь?
— Разумеется, я верю тебе, — сказала она. — Я все еще пытаюсь переварить услышанное.
— Ну давай, назови вещи своими именами. Тебе же этого хочется! Я вижу это по твоим глазам.
— Ты видел видеопленку, на которой насилуют Бакстер? Куп скрипнул зубами, и лицо его приобрело густо-кирпичный оттенок.
— Совершал ли я поступки, которыми нельзя гордиться? — спустя несколько мгновений произнес он. — Еще бы. Но ты говоришь о том, что произошло больше двадцати лет назад. Мне было девятнадцать, и я стоял в комнате вместе с парнями, которые отмотали серьезные сроки в тюрьме. Если я бы захотел изъять эту пленку, то сейчас на место преступления мне пришлось бы выезжать в инвалидной коляске.
— Однако классные у тебя были друзья.
— Послушай, мне очень жаль, что с Мишель все вышло именно так. Это настоящая трагедия…
— Нет, Куп, это преступление.
Он поднял руки над головой, сдаваясь.
— Никто не спорит. Но ты должна простить меня за то, что сейчас я… ну, не знаю… не ползаю по земле, вымаливая прощение. Многие люди, включая меня самого, изо всех сил старались помочь Мишель. Я могу составить список длиною в милю из тех, кто из-за нее загремел за решетку, кто просил за нее знакомых, чтобы те дали ей нормальную работу, на которой она имела бы медицинскую страховку… Но всякий раз она со скандалом увольнялась и снова возвращалась к шесту стриптизерши. Если хочешь, я могу познакомить тебя с человеком, который оплачивал ее пребывание в реабилитационном центре. Причем дважды.