– Зачем?!
– Повтори! – рыкнул старый, и молодой нехотя повиновался:
– Орала, что на мне проклятье уже давно, что из-за меня страдает сын. Голосила, что кого-то ко мне привязали веревками, покарав через сына… Это бред!
– Не думаю, – печально выдохнул седой, еще раз выслушав сумбурный рассказ. – Я б на твоем месте не за стражей бежал, а к нашим хранителям.
– Зачем?! Я терпеть не могу этих бормочущих стариков! – вновь в бешенстве подскочил молодой. – Мне нужно звать стражу, пока полоумный дед куда-нибудь не спрятал ведьму! Она ответит за все страдания моего сына!
– Ты никуда не пойдешь! – Яростный голос умудренного жизнью гнома многократным эхом отразился от стен. – Это говорю тебе я, твой наставник! – И уже спокойнее продолжил: – Не мешай всех людей в одну кучу. Князья Ремила – они виноваты в этой войне, поверь мне, разменявшему уже четвертую сотню лет. Если ты причинишь зло клиричке, которая помогла твоим родным, ты жестоко поплатишься за это, и, может быть, не ты один.
– А…
– Дослушай! – вновь громыхнул седой, обрывая своего ученика. – Клиричка сказала тебе, что проклятье старое, значит, ты должен вспомнить, что и когда сделал недозволенного. Хотя мне и больно допустить такую мысль о лучшем ученике. Пойми, Филиндил, на войне нет победителей и побежденных – страдают все. И что бы ты ни сделал по приказу, есть вещи, которые допускать нельзя.
В голове замелькали образы той полузабытой ночной вылазки, когда он еще не был сотником. Когда молодые, но уже пережившие ужас очередной войны гномы решили отомстить, напав на человеческое поселение…
Сопротивляться было некому, только юнцы, едва способные поднять оружие, да женщины, но и те и другие опьянены ненавистью…
Мечущиеся с факелами фигуры… Разверзнутый в крике рот… Залитое кровью лицо… Мать, закрывающая маленького ребенка и умоляющая пощадить его… Ты проклят! Будь ты проклят навеки! Ты и твои дети!.. Удар топора… Хлюпающий звук… Оборвавшийся крик…
– …Ничего! – упрямо вздернул подбородок молодой. – Я ничего никогда в жизни не делал недопустимого!
– Хорошо, – облегченно выдохнул седой. – Но к хранителям все же сходи, а клирика не трогай.
– Обещаю, – тот покорно склонил голову. – Я к ней не прикоснусь…
– Я дал наставнику слово не трогать ее, но совершенно не обещал, что этого не сделает кто-то другой. Поэтому ты, Строрри, как мой лучший воин в сотне и самый надежный товарищ, выполнишь то, о чем я прошу. Только тебе я могу доверить это дело.
– Хорошо, – склонил рыжую голову гном и твердо пообещал: – Не подведу, – затем поправил висевший на поясе топор, развернулся и, глухо позвякивая доспехом, направился к выходу на поверхность…